Обзор прогресса имплементации за 2006-2012 годы

В соответствии со статьей 46 (2) Конвенции, дела, постановления по которым стали окончательными, были переданы в орган надзора за исполнением постановлений ЕСПЧ -Комитет Министров Совета Европы (далее - КМ). Эта категория дел была впоследствии объединена в отдельную группу дел, получившую название «группа Хашиева» (Khashiyev) в связи с названием одного из дел данной группы.

С тех пор как КМ начал осуществлять надзор за исполнением Россией общих мер, необходимых для соблюдения соответствия постановлениям Суда, власти инициировали изменение структуры Генеральной прокуратуры как на федеральном, так и на региональном уровне. Это изменение структуры позже привело к созданию двух новых следственных отделов внутри Прокуратуры Чеченской республики – Специального Следственного отдела (ССО) и Отдела процессуального контроля №2 (ОПК); они оба, на первый взгляд, предназначены для пересмотра материалов следственных и уголовных дел после вынесения постановления ЕСПЧ. Кроме того, в определенных случаях следствие подпадает под юрисдикцию военных следственных органов. Как правило, следственные материалы передаются военным следственным органам, как только установлено, что федеральные служащие были вовлечены в совершение преступления.

Никто не понес наказание по этим делам, несмотря на то, что российскими следственными органами были установлены лица, ответственные за совершение преступления и ответственные за планирование и проведение конкретных операций против заявителей и их родственников.^[1]

В области законодательства, регулирующего применение силы во время контртеррористических операций, в текст закона «О противодействии терроризму» от 2006г. был внесен тест на «абсолютную необходимость». В 2007 г. также были утверждены правила, регулирующие применение силы вооруженными силами в ходе контртеррористических операций.

2 декабря Комитет Министров принял промежуточную резолюцию по исполнению решений ЕСПЧ по 154 делам против Российской Федерации, имеющим отношение к действиям сил безопасности в Чеченской республике Российской Федерации (дела «группы Хашиева).

Промежуточная резолюция признает, что «исполнение этих решений требует принятия комплексных мер, направленных, в частности, на улучшение нормативно-правового регулирования действий сил безопасности по противодействию терроризму, в том числе применение силы и существование гарантий для предотвращения фактов жестокого обращения и исчезновений; обеспечение фактического привлечения сотрудников сил безопасности к ответственности за нарушения, совершенные в ходе контртеррористических операций, включая эффективность расследования на национальном уровне» и отмечает «с озабоченностью, что несмотря на прилагаемые усилия…по прошествии более шести лет после первых постановлений Суда до сих пор не стало возможным достигнуть значимых результатов, а также установить или привлечь к ответственности виновных лиц».

Промежуточная резолюция выражает «глубокую озабоченность» по поводу того, что «не было достигнуто существенного продвижения во внутрироссийском расследовании уголовных дел, осуществляемом по факту серьезных нарушений прав человека» и призывает российские власти «прилагать большие усилия к проведению независимого и всестороннего расследования всех случаев правонарушений, установленных Судом». В завершении содержится призыв к российским властям «принять все необходимые меры для того, чтобы сроки давности не оказывали негативного влияния на исполнение постановлений Суда».

В Резолюции упоминаются шесть конкретных дел, расследование которых должно быть продолжено: Исаева, Абуева, Садыков, Мусаев и др. против России, Базоркиной, Хадисова и Цечоева. Кроме того, дело Ахмадовой и др. против России было особым образом упомянуто в вышедшем ранее Решении КМ за сентябрь 2011 г.

Со времени начала надзора КМ за имплементацией по чеченским делам улучшились определенные аспекты расследований, проводимых после вынесения постановлений, особенно относительно прав потерпевших. Теперь потерпевшие чаще получают доступ к материалам дела, а следственные органы в целом занимают более сочувственную позицию по отношению к потерпевшим и их родным. Кроме того, в результате ряда усилий российских властей по привлечению внимания к стандартам Европейского суда касательно проведения расследования, следователи и прокуроры, пожалуй, стали лучше осведомлены о европейских стандартах прав человека, чем раньше. Говоря о более широком контексте компенсаций ущерба за преступления, совершенные на Северном Кавказе, правительство недавно (в мае 2012 г.) сообщило о создании базы ДНК. Однако, ввиду отсутствия видимых усилий по поиску тел пропавших без вести лиц (которые могут находиться в братских могилах), остается неясным, как база ДНК может быть использована для поиска и идентификации пропавших.

К сожалению, в целом систематические недостатки в проведении расследований перевешивают признаки улучшения. Даже в случае наличия убедительных доказательств касательно личности преступников, зачастую следствие оказывается под угрозой из-за тех же проблем, которые изначально заставили потерпевших и их родственников обратиться в ЕСПЧ, а именно:

- Передача жалоб и запросов из одного следственного отдела в другой без какой-либо сопутствующей информации о прогрессе в расследовании или, в некоторых делах, при полном отсутствии информации о следственных действиях, произведенный с момента вынесения постановления ЕСПЧ;

- Неоднократное возобновление и приостановление расследования по уголовным делам в отсутствие значительного прогресса в расследовании: расследование по делам может быть возобновлено после вынесения ЕСПЧ постановления, но через несколько месяцев оно, как правило, опять приостанавливается даже при наличии убедительных доказательств, изобличающих виновных;

- Продолжающие проблемы с доступом к материалам уголовного дела:

- Потерпевшие или их представители еще получают, по некоторым делам, отказы в доступе на сомнительных основаниях (ст. 42 УПК), несмотря на то, что российские власти сами признали Комитету Министров, что “современное российское законодательство не всегда ясно прописывает права потерпевшего в период ожидания окончания следствия, в частности относительно права на получение информации по продвижению расследования”.

- В ряде случаев предоставления следователями доступа к материалам дела не всегда означало на практике полный и беспрепятственный доступ к этим материалам. В ряде случаев оказывается, что материалы физически недоступны в силу своего расположения, или же может быть отказано в доступе к определенным материалам из-за того, что они классифицированы как секретные, несмотря на то что российские законы запрещают классификацию документов, имеющих отношение к нарушению прав человека.

- Практическая неэффективность существующих в рамках уголовного судопроизводства средств правовой защиты (в основном, ст. 125 УПК);

- Непривлечение к ответственности виновных, личность которых известна или может быть легко установлена.