Дела по Северному Кавказу в ЕСПЧ

22 апреля 2002 года вооруженныe военнослужащиe в камуфляжной форме прибыли в дом заявителей на БТР и микроавтобусе УАЗ. Они задержали Вахида Яхъяева, сказав, что отвезут его в военную комендатуру Урус-Мартана. С тех пор Вахида Яхъяева никто не видел. 22 апреля 2002 года в прокуратуре Урус-Мартановского района возбудили уголовное дело №61077. Расследование похищения до сих пор не завершено.

10 октября 2004 года группа вооруженных военнослужащих прибыла в дом заявителей на двух БТРах и двух грузовиках УРАЛ. Военные задержали Мусу Минцальгова и увезли его. 1 ноября 2004 года в Ачхой-Мартановской межрайонной прокуроре было возбуждено уголовное дело №38052. Расследование по делу до сих пор не завершено.

Утром 28 октября 2002 года три БТР подъехали к дому заявителей. Шесть вооруженных военнослужащих в камуфляжной форме и масках ворвались в дом, надели наручники на Мовсара Лимаева и увезли его без одежды и босиком в сторону Шали на одном из БТР. 31 марта 2003 года Шалинская районная прокуратура возбудила уголовное дело №22053. Никакой информации о ходе расследования похищения нет.

22 июля 2002 года Разамабек Исиев ехал на своем автомобиле по трассе Аргун - Шали, когда был остановлен группой военнослужащих на БТР. Военные доставили его в Управление ФСБ в г.Аргун. 3 августа 2002 года прокуратура г. Аргун возбудила уголовное дело №78081 по факту похищения. Расследование до сих пор не завершено.

15 мая 2002 года двадцать вооруженных военнослужащих прибыла в дом заявителей на двух БТРах и задержала Магомед-Эмина Межидова. 28 ноября 2002 года прокуратура Шалинского района возбудила уголовное дело №59266 по факту похищения. Расследование по делу до сих пор не завершено.

14 мая 2002 года группа вооруженных военнослужащих в камуфляжной форме приехали в село Махкеты на БТР и автомобиле УРАЛ, задержали Ахьяда Шахидова и Хамзата Шахидов. 16 июня 2002 года в прокуратуре Веденского района по факту похищения возбуждено уголовное дело №73038. Расследование по делу до сих пор не завершено.

16 августа 2002 года (в представленных документах также указывается дата 17 августа 2002 года) большая группа военнослужащих в камуфляжной форме и масках прибыла в дом заявителей на двух БТРах и грузовике Урал. Военные задержали Магомеда Исраилова и увезли его. 29 августа 2002 года в прокуратуре Шалинского района возбудили уголовное дело №59221. Расследование по факту похищения до сих пор не завершено.

Свекор забрал у Луизы Тапаевой четырех дочерей в апреле 2016 года, почти через год после смерти ее мужа. Она пыталась вернуть их через суд; он вставал на ее сторону, но судебное решение выполнено не было. В 2018-м дело направили на пересмотр, решение было вынесено в пользу свекра. Луиза Тапаева обжаловала это решение. Тапаева жалуется, в частности, на нарушение статей Европейской конвенции по правам человека о праве на уважение частной и семейной жизни (статья 8) и запрет на дискриминацию (статья 14). По ее мнению, в ее деле власти руководствовались «дискриминационными по отношению к женщинам традициями, превалирующими на Северном Кавказе».

В настоящем деле рассматривается убийство журналистки Анны Политковской. Заявителями являются родственники Анны, которые утверждают, что власти не смогли провести эффективного расследования убийства. Анна была убита в лифте собственного дома. Расследование, которое тянулось долгие годы, завершилось установлением лиц пяти мужчин, которые были непосредственно вовлечены в убийство, и их дальнейшим осуждением . Однако заявители жаловались, что власти не смогли выявить тех, кто заказал и финансировал преступление. Прежде всего, Суд подчеркнул, что в тех случаях, когда жертвой убийства является журналист, крайне важно исследовать возможную связь преступления с профессиональной деятельностью жертвы. Кроме того, Суд отметил, что расследование убийства по контракту не может считаться адекватным, если не предпринимаются меры для выявления интеллектуального автора преступления, то есть лица, которое его заказал. Наконец, Суд постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процедурной части.

Суд считает, что власти не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения Масхуда Махлоева в нарушение Статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте. Что касается жалобы заявителя в по Статье 13 в связи со Статьей 2 Конвенции, Суд считает, что нет необходимости в ее отдельном рассмотрении (см. «Саидова против России», № 51432/09, § 85, 1 августа 2013 г., «Добриева и другие против России», № 18407/10, § 89, 19 декабря 2013 г., и Ибрагим Цечоев против России , № 18011/12, § 71, 21 июня 2016 года).

27 сентября 2004 года Расул Цакоев был задержан и доставлен в Управление по борьбе с организованной преступносью МВД КБР, Нальчик. С 27  по 29 сентября он подвергался пыткам со стороны сотрудников Управления, которые заставляли его признаться в участии в деятельности бандформирований. Сотрудники били его резиновыми дубинками, прижигали сигареты о его тело, вырывали ногти и применяли электрошок. Около 20 часов 29 сентября Расул был отпущен домой в крайне тяжелом состоянии. Его роственники немедленно обратились в скорую помощь, и он был доставлен в больницу с диагнозом множественные серьезные повреждения. 4 октября 2004 года он умер в больнице.

Сын заявительницы Руслан Абуев погиб в 2000 году в результате бомбардировки чеченского села Катыр-Юрт. Суд несколько раз рассматривал данный эпизод в своих решениях. В деле "Исаева против России" в 2005 году Суд признал нарушения статьи 2 в виду неспособности государства защитить право на жизнь и провести эффективное расследование обстоятельств военной операции. В 2010 году Суд вынес решение "Абуева и другие против России", где вновь обратил свое внимание на то, что все основные недостатки расследования, указанные в деле "Исаевой", до сих пор оставались не решенными. В 2015 году Суд вновь вынес решение по ситуации в Катыр-Юрте - "Абакарова против России" В нем Суд еще раз подчеркнул, что ни один из вопросов, затронутых в двух предыдущих делах, не был разрешен национальными властями. В апреле 2017 года Комитет министров опубликовал свой 10-й ежегодный доклад о мониторинге исполнения решений ЕСПЧ. В докладе говорилось о неизменном отсутствие прогресса в расследовании дела. В настоящем иске заявительница утверждает, что, в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти не провели эффективного расследования обстоятельств бомбардировки в Катыр-Юрте. И в соответствии со статьей 13 Конвенции заявительница жалуется на отсутствие эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

Заявители по делу брат и сын Султана-Гирея Хашагульгова, который известен как активный противник местной власти. В 2013 году против него было возбуждено уголовное дело из-за покушения Хашагульгова на жизнь сотрудника правоохранительных органов. 8 февраля 2013 года брат Султана-Гирея был задержан полицией и доставлен в СИЗО города Владикавказ. Там он подвергался пыткам для получения доказательств против Хашагульгова. 13 февраля 2013 года группа сотрудников правоохранительных органов обыскала дом заявителей. Во время обыска, когда сам Султан находился в доме, произошел взрыв. Остается не ясным, был ли он ранен в результате взрыва или от рук полицейских, а также степень тяжести полученных им увечий. Так же не ясно, получил ли он какую-либо медицинскую помощь на месте или позже. После обыска Хашагульгов был доставлен в тот же полицейский участок, где находился его брат. По словам последнего, находясь в заключении, он слышал, как Султана подвергали пыткам и как тот кричал от боли. Два дня спустя Султан умер в заключении. Заявители утверждают по Статье 2 Конвенции, что представители правоохранительных органов использовали необоснованную силу, которая впоследствии привела к смерти Хашагульгова, а власти не провели эффективного расследования инцидента. Заявители также утверждают по Статье 3 Конвенции, что власти применяли пытки по отношению к первому заявителю (брату Хашагульгова) и не провели надлежащего расследования этого дела.

Вечером 23 декабря 2004 года Амрихан Алиханов ехао в село Каспийск, Дагестан. На посту ГАИ "Марс 20" на окраине Махачкалы его машину остановили несколько человек в военной форме и масках. Они пересадили Алихана в одну из своих машин и уехали. Согласно показаниям постовых милиционеров, эти мужчины представились сотрудниками Управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП). С тех пор Алихана никто не видел. В апреле 2005 года в лесу около села Замай-Юрт, Чечня, были найдены шесть тел со следами пыток. Эти тела были сразу же захоронены. Одежда Алихана была найдена поблизости. Она была пропитана кровью и имела пулевые отверстия.

25 и 19 сентября 2002 года соответственно, заявители были арестованы в Грозном (Чеченская Республика). В течение первых нескольких дней задержания им было отказано в услуге адвоката. Семьи задержанных не знали об их местонахождении. Заявители утверждали, что в тот период их неоднократно подвергали пыткам и принуждали признаться в принадлежности к незаконной вооруженной группировке в Грозном и причастности к убийствам нескольких человек, включая представителей правоохранительных органов. После осуждения заявителей в сентябре 2004 года их семьи попросили определить их в пенитенциарные учреждения поблизости к Чеченской Республике. Тем не менее, первый заявитель был отправлен в исправительную колонию строгого режима в Республику Коми (3000 километров от дома), а второй заявитель был сначала определен в колонию строгого режима в Омской области (3400 ки от Чечни), а затем переведен в Мурманскую область (3 700 км). Суд установил нарушения нескольких прав: нарушение статьи 3 Конвенции, связанное непосредственно с тем, что заявители подвергались пыткам, а также нарушение статьи 3 в ее процессуальном аспекте в связи с отсутствием эффективного расследования; нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (поскольку обвинительные приговоры основывались на признаниях, которые заявители делали под принуждением); и нарушение статьи 8 Конвенции (поскольку решения властей об определении заявителей в отдаленные пенитенциарные учреждения представляют собой вмешательство в их право на уважение их семейной жизни).

Г-н Зила Тураев (муж заявительницы) работал водителем грузовика на строительной площадке. 20 октября 2014 года он получил серьезные ранения на рабочем месте, когда грузовик наехал на мину, в результате чего она взорвалась. Он умер вскоре после госпитализации. Несмотря на заключение следствия о причастности вооруженных сил к произошедшему, так как ранее до 2009 года зона была оккупирована воинской частью Министерства обороны России, расследование оказалось безуспешным. Заявительница утверждает в соответствии со статьей 2 Конвенции, что государство нарушило свое позитивное обязательство, проигнорировав меры предосторожности, такие как разминирование строительной площадки и установление предупредительных знаков, указывающих на  местонахождение мин. Заявительница также утверждает, что государство нарушило процедурный аспект статьи 2 Конвенции, не проведя эффективного расследования случившегося.

Заявители жаловались на плохие условия их содержания под стражей, что усугублялось серьезностью их физического состояния и отсутствием медицинской помощи, а также правовой защиты в связи с этим. Суд объединил рассмотрение жалоб, так как обстоятельства всех трех дел были аналогичными.

Сыновья заявителя Гасангусен и Наби Гасангусенов были пастухами. Местная полиция была проинформирована о каждом пастухе, работающем в этом районе. 23 августа 2016 года двое мужчин отправились на работу и не вернулись домой. На следующий день жена заявителя попросила своего родственника И.М. поехать на пастбище на поиски молодых людей. Тела были найдены менее чем в одном километре от деревни, в кустах близ дороги. Они лежали рядом; лицами вниз, в больших черных куртках с капюшонами, натянутыми на головы. На спинах у них были автоматические пулеметы, а рядом лежали армейские сапоги и рюкзаки. По словам заявителя, ни куртки, ни армейские сапоги, ни рюкзаки, найденные на месте преступления, не принадлежали его сыновьям. На основании статей 317 и 222 Уголовного кодекса (покушение на жизнь сотрудника правоохранительных органов и незаконный оборот огнестрельного оружия) против братье было возбуждено уголовное дело. Согласно официальному заявлению, 23 августа представители местной Дагестанской федеральной службы безопасности и Дагестанского контртеррористического центра проводили в этом районе специальную операцию, во время которой двое братьев открыли огонь по представителям правоохранительных органов. Несмотря на неоднократные обращения отца погибших, расследования по делу убийства его сыновей так и не было инициировано. Заявитель утверждает в соответствии со статьей 2 Конвенции, что его сыновья были убиты представителями правоохранительных органов и что власти не провели эффективно расследования.

В 2008 году заявители обратились с просьбой о перерасчете социальных пособий, на которые они имели право, как лица, принимавшие участие в операции по расчистке территории, которая была подвергнута последствиям Чернобыльской катастрофы. Их требования были удовлетворены национальными судами, но впоследствии решения национальных судов были отменены. Заявители жаловались, что удовлетворение судами незаконного продления срока подачи апелляции по запросу ответчика, привело к тому, что решения, ранее вынесенные в их пользу, были отменены, что, следовательно, являлось нарушением их права на суд. Европейский Суд установил, что Россия  нарушила статью 6 Конвенции.

17 февраля 2012 сын заявительницы, г-н Рустам Аушев отправился в путешествие в Бельгию, чтобы навестить его сестру. Он находился на железнодорожном вокзале города Минеральные Воды, когда его задержала группа из семи человек, одетых в штатское, которые продемонстрировали ему свои удостоверения личности, а затем увезли его на автомобиле "Газель" белого цвета в неизвестном направлении. Один из похитителей позже представился сотрудникам службы безопасности вокзала как офицер ФСБ г-н Л., предъявив при этом служебное удостоверение. После этого г-н Аушев пропал без вести. Заявительница утверждает, что в соответствии со статьей 2 Европейской конвенции, государственные cслужащие несут ответственность за похищение и последующее исчезновение ее сына и что власти не провели эффективного расследования этого дела. Она дополнительно заявила о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение сына заставило ее психически страдать. В соответствии со статьей 5 Конвенции заявительница жаловалась, что незаконное задержание ее сына полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у нее не было эффективных внутренних средств правовой защиты от предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенция.