Дела по Северному Кавказу в ЕСПЧ

22 августа 2013 года брат заявителя, г-н Омар Валибагандов, отправился на работу. Сначала он перестал отвечать на телефонные звонки, а вечером того же дня он попал в больницу с простреленным резиновой пулей бедром. Группа офицеров ФСБ доставила его в Центральную больницу Карабудахкента, после чего он был переведен в наручниках и под наблюдением в больницу Избербаш, где его уже ожидала группа из приблизительно 20-25 человек. В больнице, во время удаления пули, г-н Валигабандов сказал врачам, что в него выстрелили, а потом избили и похитили сотрудники правоохранительных органов. Вскоре после этого, его посадили в полицейскую машину и увезли в неизвестном направлении. С тех пор он пропал без вести. Заявитель утверждает, что в соответствии со статьей 2 Европейской конвенции, государственные служащие несут ответственность за похищение и последующее исчезновение его брата и что власти не провели эффективного расследования этого дела. Более того, заявитель жаловался на несоблюдение государством его позитивного обязательства защищать право на жизнь г-на Валибагандова. Он также утверждал, что государство нарушило статью 3, поскольку исчезновение брата привело к психическим страданиям заявителя. В соответствии со статьей 5 Конвенции заявитель жаловался, что незаконное содержание его брата полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у него не было эффективных внутренних средств правовой защиты от предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенция.

Лейла Муружева живет Москве, в браке у нее родились сын и дочь. В январе 2014 года бывший супруг Лейлы выкрал детей и увез в Ингушетию к своим родителям. Мальчику тогда было 4,5 года, девочке - 1,5 года. В марте 2014 года Лейла официально развелась с мужем, и соглашения о проживании детей не было. Лейла подала в суд исковое заявление об определении места жительства детей.  В июне 2014 года решением Измайловского районного суда место жительства детей было определено с матерью. Решение вступило в силу 14 октября 2014 года, но приставы не вернули детей Лейле и заявили, что решение суда невозможно исполнить. Все это время женщина не могла видеть своих детей. Лейла Муружуева приезжала на исполнительные действия в Ингушетию, однако, они проходили с нарушениями, а на детей оказывалось психологическое давление со стороны родителей бывшего мужа. Так, 31 января 2017 года Лейла приехала в Магас в порядке исполнительного производства, но в комнате находились судебные приставы, вооруженные автоматами, и детей ей не передали. 26 сентября 2017 года родственники бывшего мужа Лейлы Муружуевой прибыли в Москву на исполнительные действия. В Измайловском районном отделе судебных приставов прошла беседа с участием психологов, и пятилетняя дочь Лейлы согласилась уехать с мамой. Родственники бывшего мужа Лейлы отказались отпустить мальчика, которому было восемь лет. ЕСПЧ отмечает, что судебные приставы не подготовились к запланированным попыткам исполнения решения об определении места жительства и не учли, что дети жили с дедушкой и бабушкой с января 2014 года. В двух случаях попытки передачи детей матери не произошли, потому что дети были за пределами Ингушетия, и в двух случаях - из-за эмоционального состояния детей. Суд подчеркивает, что действия судебных приставов во время исполнительного производства 16 апреля 2015 года были признаны незаконными по решению национального суда.

В 1999 году администрация Ленинского района города Грозного предоставила заявителю муниципальное жилье (однокомнатную квартиру), где она была зарегистрирована в 2005 году. Два года спустя власти инициировали проверку всех ранее принятых решений о предоставлении социального жилья. Решение по делу заявителя вызвало подозрения у властей, и была поручена дополнительная проверка всех документов. Дополнительная экспертиза заключила, что данное решение о предоставлении муниципального жилья заявителю было сфальсифицировано, и администрация Грозного возбудила судебный иск с целью лишения заявителя ее квартиры. 24 февраля 2009 года Ленинский районный суд Грозного аннулировал постановление 1999 года и издал распоряжение о выселении заявителя без предоставления альтернативного жилья. 9 июня 2009 года Верховный суд Чеченской Республики поддержал это решение. Европейский Суд постановил, власти нарушили право заявителя на уважение ее дома, предусмотренное статьей 8 Конвенции.

Элита Магомадова развелась с мужем в 2010 году, когда ребенку исполнился один год. Мальчику требовалось постоянное лечение, и женщина переехала из Грозного в Москву. Бывший муж сначала навещал сына в Москве, но 22 октября 2013 года он приехал в детский сад, забрал трехлетнего мальчика и увез в Грозный. С этого момента Элита Магомадова не виделась с сыном, так как этому препятствовали родственники бывшего мужа.  Весной 2014 года заявительница подала иск по определению места жительства ребенка. Ленинский районный суд Грозного не принял во внимание объективные обстоятельства дела, не проверил должным образом информацию и решением от 17 апреля 2014 года определил место жительства сына Элиты с отцом. Последующие попытки Элиты Магомадовой увидеть ребенка или встретиться с ним по-прежнему пресекались родственниками бывшего мужа. Бывший муж погиб в автокатастрофе в декабре 2014 году, и сына Элиты передали родственникам со стороны мужа, а не матери. Заявительница вновь подала иск об определении жительства ребенка и получила решение в свою пользу. В ходе исполнения этого решения, согласно материалам дела, судебные приставы не могли найти ребенка или его родственников.
Заявительница подала жалобу в ЕСПЧ в ноябре 2014 г. Суд коммуницировал эту жалобу Правительству России в июне 2015 г. И только в апреле 2016 года сотрудники Шалинского РОВД, вернули сына Элите Магомадовой. Мальчику к тому времени исполнилось семь лет.

В разные даты заявители обратились с просьбой о перерасчете социальных пособий, на которые они имели право, как лица, принимавшие участие в операции по расчистке территории, которая была подвергнута последствиям Чернобыльской катастрофы. Их требования были удовлетворены национальными судами, но впоследствии решения национальных судов были отменены. Заявители жаловались, что удовлетворение судами незаконного продления срока подачи апелляции по запросу ответчика, привело к тому, что решения, ранее вынесенные в их пользу, были отменены, что, следовательно, являлось нарушением их права на суд. Европейский Суд установил, что Россия нарушила статью 6 Конвенции.

6 марта 2000 года во время проверки личности, военнослужащие насильно посадили заявителей и их родственников в военный грузовой автомобиль УРАЛ, который доставил их на другой контрольно-пропускной пункт. По прибытие женщины были освобождены, в то время как шесть мужчин были задержаны, предположительно, для повторной проверки личности. С тех пор они пропали без вести.  Заявители утверждают, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновениеродственников заявителей и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Они дополнительно заявили о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение мужчин привело к психическим страданиям заявителей. В соответствии со статьей 5 Конвенции они жаловались, что незаконное задержание их родственников полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у них не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции.

Утром 26 марта 2002 года, муж заявителя, г-н С. Кучиев, был похищен из его дома группой вооруженных людей в масках и военной форме. Заявитель утверждает, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение ее мужа и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Она дополнительно заявила о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение ее мужа привело к психическим страданиям заявителя. В соответствии со статьей 5 Конвенции она жаловалась, что незаконное задержание ее мужа полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у нее не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции.

1 марта 2002 года муж заявителя, г-н М. Магамадов, был похищен группой мужчин в военной форме и масках, которые ехали в двух бронетранспортерах без регистрационных номеров. Похитители сразу избили Магомадова, не попросив его предъявить документы, удостоверяющие личность, а также заявителя, когда она пыталась ему помочь. Затем похитители насильно посадили его в один из БТР и увезли в неизвестном направлении. Заявитель утверждает, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение ее мужа и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Она дополнительно заявила о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение ее мужа привело к психическим страданиям заявителя. В соответствии со статьей 5 Конвенции она жаловалась, что незаконное задержание ее мужа полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у нее не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции.

26 декабря 2000 года два брата, Визайт и Весмирт Эскиевы были похищены из их дома группой, приблизительно состоящей из 25-30 вооруженных людей в военной форме. Похитители начали избивать Визайта, и когда брат попытался ему помочь, его тоже избили. Затем обоих мужчин принудительно посадили в бронетранспортер и увезли в неизвестном направлении. Заявители утверждают, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение мужей заявителей и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Они дополнительно заявили о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение мужчин привело к психическим страданиям заявителей. В соответствии со статьей 5 Конвенции они жаловались, что незаконное задержание их мужей полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у них не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции,

3 июля 2003 года муж заявителя, г-н Ноги Индерваев, ушел из дома на работу и пропал. Г-н Индерваев был пастухом. Он исчез с поля, оставив без присмотра стадо крупного рогатого скота. По словам местных жителей, в день похищения в окрестностях видели военный автомобиль УАЗ. Заявитель утверждает, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение ее мужа и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Она дополнительно заявила о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение ее мужа привело к психическим страданиям заявителя. В соответствии со статьей 5 Конвенции она жаловалась, что незаконное задержание ее мужа полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у нее не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции.

Ночью 24 ноября 2002 года группа вооруженных военнослужащих похитила из собственного дома брата заявителя, г-на Шаму Тасуханова. Похитители приехали на бронетранспортере, были одеты в форму и маски и без акцента говорили на русском языке. С тех пор г-н Тасуханов считается пропавшим без вести. Заявитель утверждает, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение его брата и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Он дополнительно заявил о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение его брата привело к психическим страданиям заявителя. В соответствии со статьей 5 Конвенции он жаловалась, что незаконное задержание г-на Тасуханова полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у заявителя не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции ,

22 октября 2003 года г-н Саид-Хасан Дударкаев и его брат были похищены из собственного дома. Группа вооруженных людей в форме ворвалась и насильно увезла их. По словам брата жертвы, их отвезли в неизвестное место в окрестностях Грозного для проверки документов. Позже братов разъединили, увезя Саид-Хасана на другом автомобиле в неизвестном напрвлении. С тех пор он пропал без вести. Его брат был освобожден и вернулся домой. Заявители (жена и дети жертвы) утверждают, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение их родственника, и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Они дополнительно заявили о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение Саид-Хасана привело к психическим страданиям заявителей. В соответствии со статьей 5 Конвенции они жаловались, что незаконное задержание их родственников полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у них не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции.

Ночью 10 ноября 2002 года группа вооруженных людей в военной форме и масках, без акцента говорящих на русском языке, прибыла в дом заявителей на военном автомобиле УАЗ. Г-н Нурди Исраилов был похищен, и в последствии стал считаться пропавшим без вести, в то время как его сын, г-н Бекхан Исраилов, был застрелен. Заявители жаловались, что, в соответствии со статьей 2 Европейской конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение г-на Нурди Исраилова, а также за убийство г-на Бекхана Исраилова, и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Они также заявили о нарушении статьи 3, поскольку трагедия стала причиной тяжелых  психических страданий заявителей. В соответствии со статьей 5 Конвенции они жаловались, что незаконное содержание / смерть их родственников полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у них не было эффективных внутренних средств правовой защиты от предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции.

21 марта 2000 года брат заявителей г-н Аслан Магомадов отправился в Грозный в комадировку и не вернулся. В то время в городе происходили военные столкновения между боевиками и федеральными вооруженными силами. Впоследствии родственник заявителей был замечен в Гой-Чу и появился в кадрах телевизионного репортажа, как один из арестованных членов незаконных вооруженных групп. Заявители  утверждают, что в соответствии со статьей 2 Конвенции, власти несут ответственность за похищение и последующее исчезновение их брата, и что власти не провели эффективного расследования данного дела. Они дополнительно заявили о нарушении Статьи 3, поскольку исчезновение г-на Магомадова привело к психическим страданиям заявителей. В соответствии со статьей 5 Конвенции они жаловались, что незаконное задержание их родственника полностью нарушило это положение и что в нарушение статьи 13 Конвенции у них не было эффективных внутренних средств правовой защиты против предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции,

11 декабря 2009 года в селе Галашки, Ингушетия, заявительница была похищен г-ном С. с целью женитьбы. Заявительницу закрыли в комнате, и она не имела возможности общаться ни с какими другими людьми, кроме семьи г-на С. Заявительница рассказала своей матери, что мать г-на С. угрожала ей тем, что "она тут долго не проживет". Менее чем через два месяца, 2 февраля 2010 года, заявительница потеряла сознание и была доставлена в больницу. С тех пор она не приходит в сознание. Следователь отказал в возбуждении уголовного дела по жалобе матери заявительницы на нанесение тяжкого вреда здоровью. Заявительница жалуется по Статьям 2, 3 и 13 Конвенции, на нерасследование обстоятельств, приведших к серьезным ухудшением ее здоровья предположительно в результате жестокого обращения в доме ее.

Заявители жаловались по Статье 2 Конвенции, что агенты государства несут ответственность за похищение и последующее исчезновение их родственников и что власти не провели эффективного расследования этих фактов. По Статье 3 Конвенции заявители жаловались, что они пережили страдания из-за исчезновения их родственников и неспособности властей установить виновных в преступлении. По Статье 5 Конвенции заявители жаловались, что задержание было незаконным. Так же имело место нарушение Статьи 13 Конвенции, так как у заявителей не было эффективных внутренних средств правовой защиты от предполагаемых нарушений Статей 2 и 3 Конвенции.

Заявители жаловались на то, что их право на собственность было нарушено действиями российских вооруженных сил в Чечне в 2000 году. Власти оказались неспособными представить им эффективные средства правовой защиты от заявленных нарушений. Суд признал, что в деле имело место нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции и присудил заявителям компенсацию морального и материального ущерба.

М. Каимов был болен туберкулезом и получал антибактериальное лечение, когда по решению Верховного суда Чеченской Республики от 23 сентября 2006 года был арестован. 28 октября 2008 года он был признан виновным в нескольких уголовных преступлениях и приговорен к шести годам и шести месяцам лишения свободы. 1 июля 2010 года М. Каимов умер, находясь в заключении. На следующий день власти выдали свидетельство о смерти, в нем не была указана причина смерти.

Заявители проживают в различных городах Кабардино-Балкарии. Все они работали на Чернобыльской АЭС. В результате аварии на АЭС они пострадали от воздействия радиоактивных выбросов, которые позже привели к инвалидности. В конце 2010 года городской суд Нальчика присудил заявителям компенсацию морального вреда в связи с этим. Решение суда не было обжаловано, вступило в законную силу и подлежало исполнению. Тем не менее Федеральное казначейство подало кассацию, в результате которой был восстановлен десятидневный срок для обжалования решения суда. Решение о компенсации было отменено. Заявители жалуются по Статье 6 § 1 Конвенции, что восстановление срока для обжалования решения суда и отмена вступившего в силу судебного решения является нарушением принципа правовой определенности.

Заявители работали ликвидаторами на месте аварии на Чернобыльской АЭС. В результате они пострадали от воздействия радиоактивных выбросов, которые позже привели к инвалидности. В начале 2011 года заявители подали жалобу в суд города Нальчик, Кабардино-Балкария, ("городской суд") против Министерства финансов РФ с целью получения компенсации морального вреда. 12 апреля 2011 года городской суд удовлетворил требования заявителей и присудил им компенсацию. Это решение не было обжаловано, вступило в законную силу и подлежало исполнению. 17 августа 2012 года Департамент Федерального казначейства в Кабардино-Балкарии подал кассацию в Верховный суд Кабардино-Балкарии, и потребовал восстановить десятидневный срок для обжалования решения суда. 24 августа 2012 года городской суд постановил, что срок для обжалования продлевается на основании того, что не было никаких доказательств, что Департамент Федерального казначейства получил копию решения в установленном порядке. Заявители жалуются, в частности, по Статье 6 § 1 Конвенции, что восстановление срока для обжалования вступившего в силу судебного решения нарушает принцип правовой определенности.