Akhmadov and Others v. Russia (Ахмадов и Другие против России)

СОВЕТ ЕВРОПЫ

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

РЕШЕНИЕ ПО ВОПРОСУ ПРИЕМЛЕМОСТИ

Жалоба №21586/02

Абзат Абзотович АХМАДОВ и другие против России

Европейский Суд по правам человека (Первая секция) на заседании 3 мая 2007 года в лице Палаты в составе:

г-на К.Л. Розакиса, Председателя,

г-на Л. Лукаидеса,

г-на А. Ковлера,

г-на К. Хаджиева,

г-на Д. Шпильманна,

г-на С.Е. Йебенса,

г-на Дж. Малинверни, судей,

и г-на С. Нильсена, секретаря Секции,

Рассмотрев вышеуказанную жалобу, поданную в Европейскую комиссию по правам человека 9 апреля 2002 года¹,

Приняв во внимание решение о рассмотрении вышеуказанной жалобы в приоритетном порядке, в соответствии со статьёй 41 Регламента Суда,

Рассмотрев объяснения, представленные Правительством, являющимся ответчиком, и объяснения, представленные в ответ на них заявителями,

Проведя совещание, решил следующее:

ФАКТЫ

Заявители являются родственниками. Они:

1. г-н Абзат (также пишется как «Абзот») Абзотович Ахмадов, 1943 года рождения,

2. г-жа Маржан Абдулаевна Межидова, 1947 года рождения,

3. г-н Амхад Ахмедович Межидов, 1949 года рождения,

4. г-н Ваха-Хажа Абубакарович Гехаев, 1963 года рождения.

5. г-жа Айна Абзотовна Гехаева, 1968 года рождения,

6. г-н Махмуд Абзотович Ахмадов, 1978 года рождения,

7. г-н Магамед-Али Махмудович Ахмадов, 1999 года рождения,

8. г-жа Иман Магомедовна Ахмадова, 2001 года рождения.

Заявители являются российскими гражданами и проживают в Гудермесском районе Чечни. Их представителями в Суде являются юристы фонда «Правовая инициатива по России» (“SRJI”), неправительственной организации, расположенной в Нидерландах и имеющей представительство в Москве, Россия. Российское Правительство («Правительство») представлял г-н П. Лаптев, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

А. Обстоятельства дела

Факты дела, как они представлены сторонами, могут быть обобщены следующим образом.

1. События 27 октября 2001 года

(а) Версия заявителей

Никто из заявителей не был свидетелем событий 27 октября 2001 года. Нижеизложенная версия событий основана на свидетельских показаниях, представленных заявителями.

27 октября 2001 года несколько крестьян из ряда сел Гудермесского района, включая двух родственников заявителей – Амхада Ваха-Хаджиевича Гехаева², 1986 года рождения, и Залину Амадовну³ Межидову, 1978 года рождения – собирали урожай на поле около села Комсомольское. Крестьяне получили предварительное разрешение от местных властей на проведение своих работ.

Около 15:00 крестьяне погрузили урожай в автомобиль ВАЗ-2121 «Нива», принадлежащий первому заявителю, чтобы отвезти его в Комсомольское. Ахмад Гехаев был за рулем, а Залина Межидова сопровождала его, так как она собиралась вернуться в село, чтобы поухаживать за ее больной бабушкой и двумя малолетними детьми – седьмым и восьмым заявителями, которым было три года и три месяца и четыре месяца и двадцать дней от роду соответственно.

В 15:10 вертолёт «МИ-8» и два вертолёта «МИ-24» без ясных бортовых номеров появились в небе над полем. На борту одного из вертолётов имелись буквы «ВВС РФ» («Военно-воздушные силы Российской Федерации»).

Вертолёты «МИ-24» направились в сторону поля и начали обстрел над головами людей, находившихся там, среди которых были женщины и дети.

Вертолёт «МИ-8» атаковал автомобиль «Нива». После нескольких предупреждающих выстрелов машина остановилась. Затем вертолёт приземлился рядом, и несколько военнослужащих в форме подошли к «Ниве», обстреливая ее из автоматов. Они вытащили родственников заявителей из машины и положили их в вертолёт. Как указывают свидетели, Амхад Гехаев и Залина Межидова выглядели ранеными либо мертвыми. Военные взорвали машину, и три вертолёта затем улетели.

Непосредственно после инцидента жители Комсомольского сделали видеозапись машины. Автомобиль «Нива» был взорван, его окна отсутствовали, а в корпусе имелись многочисленные пулевые отверстия. На дверях машины имелись следы крови. Обувь Залины Межидовой и кепка Амхада Гехаева валялись неподалеку. Вскоре после инцидента прибыли сотрудники милиции, которые осмотрели и сфотографировали место происшествия, изъяли пули и гильзы от патронов различных калибров и оболочку сигнальной ракеты, исследовали пулевые отверстия в корпусе машины и изложили все эти факты в своем заключении.

Заявители ссылаются на объяснение жителя Комсомольского, который утверждает, что поздно вечером 27 октября 2001 года он видел, как два бронетранспортера прибыли на место происшествия и вскоре после этого уехали.

(б) Версия Правительства

Как утверждает Правительство, с начала антитеррористической операции на территории Чеченской Республики гражданскими и военными властями были сделаны все необходимые шаги для обеспечения безопасности гражданского населения Северного Кавказа. Жители Чеченской Республики были оповещены о действиях, которые они должны предпринять, находясь в зоне какой-либо специальной антитеррористической операции, чтобы обозначить, что они не принадлежат к незаконным вооруженным формированиям. В частности, как только ими установлен «визуальный контакт» с представителями федеральных сил, жители должны прекратить движение, выйти из своих транспортных средств, продемонстрировать отсутствие огнестрельного оружия либо иного вооружения в руках и ждать прибытия группы военнослужащих для установления личностей.

27 октября 2001 года, в соответствии с приказом вышестоящего командования, группа из трех федеральных военных вертолётов патрулировала воздушное пространство, пытаясь засечь передвижения автомобилей повышенной проходимости, которые обычно использовались членами незаконных вооруженных формирований.

Около 15:30, в ходе патрулирования зоны вблизи села Комсомольское, пилоты вертолётов увидели автомобиль повышенной проходимости ВАЗ-2121 «Нива», двигающийся на высокой скорости. Пилоты сделали предупредительные выстрелы, используя легкие автоматы, в точку, расположенную в 20-30 метрах от машины, с целью приказать ей остановиться. Согласно объяснениям Правительства, автомобиль «Нива» ускорил движение. Пилоты вновь сделали предупредительные выстрелы, используя то же огнестрельное оружие и целясь на то же расстояние от машины. Затем автомобиль «Нива» остановился, и вертолёты приземлились. Военнослужащие из вертолётов увидели человека, выбегающего из машины и прячущегося в густых зарослях кустов вдоль дороги. Согласно объяснениям Правительства, люди, оставшиеся в машине, не вышли из нее и не продемонстрировали отсутствие оружия. Военнослужащие стали приближаться к «Ниве», но когда они были на расстоянии 10 метров от машины, она неожиданно начала движение. Офицер, командовавший военнослужащими, оценил ситуацию как угрожающую жизни и приказал открыть огонь на поражение по машине, в результате чего Амхад Гехаев и Залина Межидова были убиты.

В ходе последующего осмотра «Нивы» военнослужащими были обнаружены граната «Ф-1» и переносной комплекс для запуска ракет «РПГ-26». Военнослужащие перенесли это оружие и тела погибших в вертолёт и доставили их компетентным органам.

2. Обнаружение тел Амхада Гехаева и Залины Межидовой

Немедленно после задержания Амхада Гехаева и Залины Межидовой заявители начали их разыскивать.

28 октября 2001 года первый заявитель в письменной форме обратился к различным должностным лицам Гудермесского района, прося их содействия в установлении местонахождения своего внука и невестки.

Как утверждают заявители, 29 октября 2001 года трупы Амхада Гехаева и Залины Межидовой, упакованные в пластиковые мешки, были доставлены вертолётом в военную комендатуру Гудермесского района. Тела были сильно обезображены – у трупа Залины Межидовой отсутствовала верхняя часть головы, а труп Амхада Гехаева не имел нижних конечностей.

30 октября 2001 года останки были доставлены в Махачкалу, Республика Дагестан, для проведения независимой судебно-медицинской экспертизы. Согласно объяснениям заявителей, им было отказано в ознакомлении с заключением этой экспертизы.

В тот же день тела были возвращены заявителям, которые похоронили их.

7 декабря 2001 года отдел регистрации актов гражданского состояния Гудермесского района выдал свидетельства о смерти Залины Амхадовны Межидовой, 1978 года рождения, и Амхада Ваха-Хажиевича Гехаева, 1986 года рождения. В качестве даты смерти были указаны 1 и 27 ноября 2001 года соответственно, а местом смерти указано село Комсомольское, Гудермесский район.

3. Уголовное расследование

С 27 октября 2001 года заявители неоднократно лично и в письменной форме обращались в различные органы власти, включая прокуроров разных уровней, Администрацию Чеченской Республики, Специального представителя Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека в Чеченской Республике и председателя Верховного Суда Чеченской Республики. В своих письмах властям заявители ссылались на факты задержания и убийства своих родственников и просили содействия, а также подробностей расследования. Эти запросы в основном оставались без ответа, либо были даны лишь формальные ответы, сообщающие, что запросы заявителей были перенаправлены в различные органы прокуратуры. Заявители также обращались в ряд неправительственных организаций и средств массовой информации.

27 октября 2001 года прокуратура Гудермесского района начала расследование в связи с обстрелом автомобиля «Нива» и задержанием Амхада Гехаева и Залины Межидовой. Делу был присвоен номер 21176. По утверждению заявителей, ни они, ни другие родственники не были формально уведомлены о начале расследования, они не были признаны потерпевшими.

3 ноября 2001 года прокуратура Гудермесского района передала дело для расследования военной прокуратуре – войсковой части 20102, которая получило дело 17 ноября 2001 года и присвоила ему номер 14/33/0741-01. По сведениям Правительства, в связи с реорганизацией системы военной прокуратуры, номер дела был впоследствии изменен на 34/33/0741/01⁴.

30 ноября 2001 года военная прокуратура – войсковая часть 20102 прекратила расследование, в связи с отсутствием признаков преступления в действиях военнослужащих, принимавших участие в событиях 27 октября 2001 года. Как утверждают заявители, им стало известно об этом решении лишь много времени спустя.

Письмом от 28 декабря 2001 года военная прокуратура – войсковая часть 20102 уведомила заявителей, в ответ на их запрос, что:

«Предварительным расследованием установлено, что использование огнестрельного оружия военнослужащими 27 октября 2001 года вблизи села Комсомольское было законным и обоснованным. Нет оснований для осуществления их уголовного преследования.

Кроме того, во время осмотра автомобиля «Нива» [военнослужащие] обнаружили незаконно хранившиеся там оружие и снаряжение».

В письме указывалось, что уголовное дело, возбужденное в связи с причинением смерти родственникам заявителей, было прекращено, заявителям сообщалось, что они могут обжаловать это решение в судебном порядке, а также предъявить иск о возмещении материального вреда в порядке гражданского судопроизводства.

Как указывают заявители, им не была направлена копия постановления о прекращении уголовного дела, на которую содержится ссылка в письме от 28 декабря 2001 года, в связи с чем они не смогли его обжаловать.

28 января 2002 года прокуратура Чеченской Республики («республиканская прокуратура») уведомила четвертого заявителя, отца Амхада Гехаева, что его жалоба относительно отсутствия эффективного расследования убийства Амхада Гехаева и Залины Межидовой передана для рассмотрения в военную прокуратуру – войсковую часть 20102.

В тот же день Главная военная прокуратура сообщила четвертому заявителю, что его обращение от 5 декабря 2001 года относительно расследования похищения и убийства Амхада Гехаева и Залины Межидовой передано в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа и в Правительство Чеченской Республики.

Письмом от 28 января 2002 года Администрация Чеченской Республики уведомила четвертого заявителя, что его обращение относительно похищения и убийства Амхада Гехаева и Залины Межидовой передано для проведения расследования командующему Объединенной группировкой войск.

Письмом от 15 февраля 2002 года военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа ответила четвертому заявителю, что его обращение от 5 декабря 2001 года было передано для проверки в военную прокуратуру – войсковую часть 20102.

Своим письмом от 14 марта 2002 года военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа сообщила, что:

«Уголовное дело №14/33/0741-01 было прекращено 30 ноября 2001 года военной прокуратурой – войсковой частью 20102… в отсутствие признаков преступления в действиях [военнослужащих] воздушно-поисковой штурмовой группы войсковой части 20706, которыми осуществлялась боевая задача по поиску и задержанию лидеров вооруженных банд на территории Чечни. Основанием для решения о прекращении уголовного дела стало неисполнение А.В. Гехаевым, который управлял автомобилем ВАЗ-2121,… приказа группы остановиться с целью дать возможность осмотреть машину, в результате чего группой был открыт огонь по автомобилю. А.В. Гехаев и З.А. Ахмадова (Манаева), сидевшие в машине, погибли в результате полученных ранений. В ходе осмотра багажника автомобиля [военнослужащими] были обнаружены граната Ф-1 и переносной комплекс для запуска ракет РПГ-26.»

В письме также указывалось, что дело изучается военной прокуратурой Северо-Кавказского военного округа, и заявители будут уведомлены о результатах этой проверки.

20 марта 2002 года шестой заявитель – дядя Амхада Гехаева и муж Залины Межидовой – направил жалобу в Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Он ссылался на события 27 октября 2001 года и требовал возобновления уголовного расследования в связи с похищением и убийством его родственников. Он также жаловался на то, что его обращения к военному прокурору Чечни остались без ответа.

В ответ 23 апреля 2002 года Главная военная прокуратура направила жалобу шестого заявителя для рассмотрения в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа.

В неопределенный день в июне 2002 года шестой заявитель запросил военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа сообщить ему о развитии дела, указав, что в течение полутора месяцев он не получил никакой информации о результатах расследования.

Своим письмом от 21 июня 2002 года военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа уведомила шестого заявителя, что постановление от 30 ноября 2001 года было отменено 21 июня 2002 года в связи с неполнотой проведенного расследования. В письме также указывалось, что дело передано в военную прокуратуру – войсковую часть 20102 для нового расследования и что военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа будет внимательно надзирать за ходом расследования.

27 июля 2002 года шестой заявитель вновь обратился в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа, стремясь получить информацию о результатах расследования. 29 августа 2002 года военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа передала его обращение в военную прокуратуру – войсковую часть 20102.

В начале сентября 2002 года шестой заявитель обратился одновременно в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа и в военную прокуратуру – войсковую часть 20102 за информацией о результатах расследования. На данные обращения ответа не последовало.

16 сентября 2002 года шестой заявитель направил очередной запрос в военную прокуратуру – войсковую часть 20102. Он жаловался на то, что ни один из родственников Амхада Гехаева и Залины Межидовой не был допрошен следственными органами.

18 ноября 2002 года SRJI, действуя от имени заявителей, обратился в республиканскую прокуратуру и прокуратуру Гудермесского района, чтобы узнать, какие меры были приняты с целью установления обстоятельств преступления и личностей виновных. SRJI также запросил у властей передачи заявителям заключения экспертизы от 30 октября 2001 года.

Республиканская прокуратура передала вышеуказанное обращение в военную прокуратуру Объединенной группировки войск на Северном Кавказе.

Данный орган прокуратуры проинформировал SRJI 6 января 2003 года, что, в ходе предварительного расследования уголовного дела №34/33/0741/01⁵, возбужденного в связи с похищением и убийством Амхада Гехаева и Залины Межидовой, были установлены личности участвовавших в инциденте военнослужащих, уголовное расследование было прекращено 30 ноября 2001 года в связи с отсутствием признаков преступления. Военная прокуратура Объединенной группировки войск на Северном Кавказе на данном этапе не может оценить законность постановления от 30 ноября 2001 года, так как материалы дела были 28 марта 2002 года переданы прокурору военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа, которым дело изучается с того дня.

27 января 2003 года военная прокуратура – войсковая часть №20102 сообщила SRJI, что расследованием были установлены все военнослужащие, участвовавшие в убийстве и похищении Амхада Гехаева и Залины Межидовой. С целью детального установления событий 27 октября 2001 года все участвовавшие в инциденте лица, включая пилотов вертолётов, были допрошены, были проведены четыре баллистические экспертизы. Был также осуществлен ряд судебно-медицинских экспертиз, но заключения этих экспертиз еще не были получены из экспертного учреждения в Махачкале. В письме приводились уверения в том, что заключения судебно-медицинских экспертиз будут получены по требованию из экспертного учреждения в Махачкале, и у потерпевших будет возможность ознакомиться с ними. Расследование продолжается.

26 марта 2003 года SRJI запросил у военной прокуратуры – войсковой части 20102 сообщить заявителям о последних развитиях дела и о точном количестве уголовных дел, возбужденных в связи с похищением и убийством Амхада Гехаева и Залины Межидовой. SRJI также сделал запрос о возможности заявителям получить доступ к заключениям судебно-медицинской экспертизы и о том, чтобы заявителям были сообщены имена родственников, которым был предоставлен статус потерпевших по настоящему делу, а также передана копия соответствующего постановления.

17 мая 2003 года военная прокуратура – войсковая часть 20102 заявила, что она не может ответить на запросы SRJI, так как дело №34/33/0741-01 было передано для изучения в военную прокуратуру Объединенной группировки войск.

Вслед за получением данного письма 27 июля 2003 года SRJI направил в военную прокуратуру Объединенной группировки войск запрос, аналогичный запросу от 26 марта 2003 года. Данным органом прокуратуры этот запрос 17 сентября 2003 года был направлен в военную прокуратуру – войсковую часть 20102.

20 июля 2003 года шестой заявитель направил письмо в прокуратуру Гудермесского района. Он жаловался на то, что он неоднократно обращался в следственные органы с просьбами сообщить ему о результатах расследования смертей его жены и племянника, но ему не было сообщено никакой информации. Он также жаловался на то, что ни он, ни четвертый и пятый заявители – родители Амхада Гехаева – на тот момент не были признаны потерпевшими.

Письмом от 11 августа 2003 года управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе ответило шестому заявителю, сообщив ему, что его жалоба была направлена в республиканскую прокуратуру «для рассмотрения по существу». Республиканской прокуратурой жалоба шестого заявителя была 25 августа 2003 года направлена в прокуратуру Гудермесского района.

21 октября 2003 года военная прокуратура – войсковая часть 20102 ответила на письмо SRJI от 27 июля 2003 года, переправленное военной прокуратурой Объединенной группировки войск, указав, что она не может предоставить никакой информации относительно расследования, так как материалы дела были переданы для изучения в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа.

20 декабря 2003 года SRJI пожаловался в Главную военную прокуратуру на то, что его запросы в различные органы военной прокуратуры остаются без ответа.

Письмом от 15 апреля 2004 года военная прокуратура Объединенной группировки войск сообщила SRJI, что расследование уголовного дела №34/33/0741-01 было прекращено 15 апреля 2004 года в связи с отсутствием признаков преступления в действиях военнослужащих и что данной прокуратурой в настоящее время изучаются материалы дела с целью определения законности постановления от 15 января 2004 года⁶. В письме далее указывалось, что заявителям будет сообщено о результатах этой проверки, и у них будет возможность ознакомиться с материалами дела в военной прокуратуре – войсковой части 20102 в Ханкале.

5 мая 2004 года военная прокуратура Объединенной группировки войск также сообщила SRJI, что уголовное дело было передано в военную прокуратуру – войсковую часть 20102 для дополнительного расследования. Заявителям было предложено направлять свои дальнейшие запросы в военную прокуратуру – войсковую часть 20102.

Ссылаясь на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой, Правительство сообщило в своих меморандумах от 25 августа и 27 сентября 2005 года, что 27 октября 2001 года властями было начато расследование похищения родственников заявителей. В ряде случаев расследование приостанавливалось, в связи с отсутствием признаков преступления в действиях военнослужащих, но затем возобновлялось вышестоящими прокурорами в связи с неполным характером расследования. В последний раз расследование было возобновлено 7 мая 2005 года и в настоящее время продолжается. Согласно данным Правительства, заявителям в надлежащем порядке сообщалось обо всех решениях, принятых в ходе расследования.

Несмотря на конкретные запросы, дважды сделанные Судом, Правительство не предоставило копий каких бы то ни было материалов уголовного дела. Ссылаясь на информацию, полученную из Генеральной прокуратуры, Правительство заявило, что расследование продолжается и передача документов будет нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса, так как дело содержит информацию военного характера и данные личного характера о свидетелях. В то же время Правительство предложило, чтобы делегация Суда ознакомилась с делом в месте проведения предварительного расследования, за исключением «тех документов [содержащих военную информацию и личные данные свидетелей] и без права делать копии дела и передавать его другим лицам».

Тем не менее, Правительством был предоставлен отчет, содержащий список следственных действий, осуществленных в ходе расследования дела №34/33/0741-01. Из этого документа следует, что место происшествия и автомобиль «Нива» были осмотрены 27 октября и 9 ноября 2001 года соответственно, был проведен ряд экспертиз и был допрошен ряд свидетелей, включая третьего заявителя. Отчет содержит имена некоторых из свидетелей, в то время как другие свидетели, судя по всему, военнослужащие, участвовавшие в событиях 27 октября 2001 года, были идентифицированы только первой буквой их фамилий. Ясно, что все свидетели допрашивались в течение первых нескольких дней после событий. Отчет также указывает, что 29 октября 2001 года «были осмотрены мужской и женский трупы» и что судебно-медицинская экспертиза останков родственников заявителей была назначена 30 октября 2001 года; вместе с тем, неясно, когда эта экспертиза была осуществлена. Отчет далее указывал, что результаты судебно-медицинской экспертизы тел погибших «были получены 29 июня 2004 года». Из отчета также следует, что в определенный момент уголовное дело было возбуждено в отношении офицера, который командовал военнослужащими, атаковавшими автомобиль «Нива» 27 октября 2001 года, но оно было прекращено 21 июля 2005 года в связи с применением акта амнистии.

4. Судебное обжалование действий (бездействия) следственных органов

13 октября 2003 года первый заявитель подал жалобу в военный суд Северо-Кавказского военного округа на бездействие следователей военной прокуратуры – войсковой части 20102, военной прокуратуры Объединенной группировки войск и военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа. Он детально описал события 27 октября 2001 года, обстоятельства обнаружения тел Амхада Гехаева и Залины Межидовой и безуспешные попытки заявителей добиться расследования смертей своих родственников. Он далее жаловался на то, что расследование сопровождалось серьезными дефектами, сделавшими его неэффективным. Первый заявитель жаловался, в частности, на то, что расследование продолжалось почти полтора года без каких-либо результатов, ни один из многочисленных очевидцев событий 27 октября 2001 года не был допрошен следователями, заключение судебно-медицинской экспертизы останков Амхада Гехаева и Залины Межидовой не было приобщено к материалам дела, ни один из родственников погибших не был ознакомлен с этим заключением, ни один из родственников погибших не был признан потерпевшим, ни одному из них не была вручена копия постановлений о возбуждении уголовного дела либо о прекращении расследования, они не информировалось о мерах, принятых с целью расследовать события 27 октября 2001 года, а их многочисленные запросы и ходатайства оставались без ответа либо на них давались лишь формальные отписки. Первый заявитель просил суд обязать уполномоченные органы провести полное и объективное расследование, способное привести к установлению виновных в смертях его родственников.

Военный суд Северо-Кавказского военного округа 13 ноября 2003 года передал эту жалобу в Грозненский гарнизонный военный суд.

Письмом от 1 декабря 2003 года Грозненский гарнизонный военный суд уведомил первого заявителя, что судебное заседание в связи с его жалобой назначено на 9 декабря 2003 года. Письмо было направлено на адрес SRJI в Москве, а не по адресу первого заявителя в Гудермесском районе Чечни. Согласно данным SRJI, вышеуказанное письмо было получено им 8 января 2004 года, в связи с чем ни первый заявитель, ни его представители из SRJI не смогли присутствовать на заседании.

9 декабря 2003 года, в отсутствие первого заявителя либо его представителей и в присутствии представителей ответчиков, Грозненский гарнизонный военный суд рассмотрел жалобу первого заявителя от 13 октября 2003 года и оставил ее без удовлетворения в связи с необоснованностью. Суд, в частности, установил:

«Было установлено, что объективной причиной затянутого разбирательства дела стало то, что материалы дела передавались с помощью секретной почты на различные уровни компетентных органов власти.

Вопрос необходимости допроса тех или иных свидетелей находится в компетенции следователя, ведущего дело, либо надзирающего прокурора.

Из материалов дела также следует, что заключение судебно-медицинской экспертизы тел З.Межидовой и А.Гехаева не было приобщено к материалам дела, в результате чего [заявителям] было невозможно ознакомиться с ним.

…

…22 июля 2002 года постановление о прекращении уголовного расследования в связи с похищением З.[Межидовой] и А.Гехаева военнослужащими было отменено, но дело было передано старшему следователю военной прокуратуры – войсковой части 20102 только 8 декабря 2002 года. В результате этого [заявители] не были проинформированы о ходе расследования и соответственно [им] не был предоставлен статус потерпевших.

Соответственно, установлено, что не имеется доказательств нарушения законности в действиях [ответчиков].»

20 января 2004 года SRJI направил письмо в Грозненский гарнизонный военный суд, указав, что письмо суда от 1 декабря 2003 года было получено ими лишь 8 января 2004 года. В суд был направлен запрос с просьбой направить копию своего решения от 9 декабря 2003 года, если таковое было вынесено в этот день, а впредь сообщать о назначении судебных заседаний заранее. Также было указано на то, что адрес первого заявителя в Чечне был указан на первой странице его жалобы.

Двумя письмами от 17 июня 2004 года Грозненский гарнизонный военный суд направил первому заявителю и в SRJI копию своего решения от 9 декабря 2003 года без дополнительных объяснений. Как сообщают заявители, это письмо так и не дошло до первого заявителя, а SRJI получил его 4 сентября 2004 года.

13 сентября 2004 года SRJI направил ходатайство о восстановлении процессуальных сроков на обжалование решения от 9 декабря 2003 года. Ходатайство было направлено заказным письмом и получено Грозненским гарнизонным военным судом 21 октября 2004 года. Ответа не последовало.

11 февраля 2005 года SRJI направил копию своего ходатайства от 13 сентября 2005 года⁷ в Грозненский гарнизонный военный суд и попросил его объяснить причины отсутствия ответа на ходатайство, полученное судом 21 октября 2004 года. Как сообщают заявители, в ответ им было сообщено, что судом письмо от 13 сентября 2004 года получено не было.

Б. Соответствующее национальное законодательство

До 1 июля 2002 года уголовно-правовые вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года. 1 июля 2002 года старый кодекс был заменен Уголовно-процессуальным кодексом (УПК) Российской Федерации.

Статья 161 нового УПК устанавливает правило, согласно которому данные предварительного расследования не подлежат разглашению. Часть 3 указанной статьи устанавливает, что данные предварительного расследования могут быть преданы гласности с разрешения прокурора или следователя и только в том объеме, в каком это не противоречит правам и законным интересам участников уголовного судопроизводства и не противоречит интересам расследования. Не допускается разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия.

ЖАЛОБЫ

1. Заявители жалуются в соответствии со статьёй 2 Конвенции в связи с нарушением права на жизнь в отношении их родственников – Амхада Гехаева и Залины Межидовой. Они заявляют в этом отношении, что обстоятельства задержания их родственников ясно указывают на то, что Амхад Гехаев и Залина Межидова были задержаны и затем убиты федеральными военнослужащими. Заявители также жалуются на то, что не было проведено надлежащего расследования смертей их родственников.

2. Заявители далее сослались на статью 3 Конвенции, заявив, что у них есть серьёзные основания полагать, что Амхад Гехаев и Залина Межидова были подвергнуты пыткам и бесчеловечному обращению перед тем, как они были убиты, и в этом отношении не было проведено эффективного расследования. По этому вопросу заявители также указали, что они пережили серьезное душевное волнение и смятение в связи с убийством их родственников и по причине неспособности государства провести тщательное расследование в этом отношении.

3. Заявители далее указали, что положения статьи 5 в целом, по вопросу законности задержания и гарантий от произвола, были нарушены в отношении Амхада Гехаева и Залины Межидовой.

4. Заявители сослались на п.1 статьи 6 Конвенции, указав, что, согласно национальному праву, они не имели возможности подать иск о возмещении вреда в связи со смертью своих родственников в порядке гражданского судопроизводства до окончания уголовного расследования. В своих объяснениях от 14 ноября 2005 года заявители также жаловались по этому основанию на различные нарушения в ходе судебного процесса об обжаловании бездействия следователей, инициированного первым заявителем.

5. Заявители далее предположили, что отсутствуют эффективные средства правовой защиты в отношении их жалоб по статьям 2, 3 и 5, что нарушает статью 13 Конвенции.

6. Заявители сослались на статью 14 в связи со статьями 2, 3 и п.1 статьи 6 Конвенции, указав, что вышеуказанные нарушения происходили в связи с их чеченской национальной принадлежностью и их проживанием в Чечне.

7. В завершение, в своих объяснениях от 14 ноября 2005 года заявители жаловались на то, что отказ Правительства предоставить копию материалов расследования убийства их родственников нарушает обязательства государства согласно п.1 статьи 38 Конвенции.

ПРАВО

1. Заявителями выдвинуты вышеуказанные жалобы со ссылками на статьи 2, 3, 5, 13 и 14 Конвенции. Соответствующие статьи, в имеющей отношение к делу части, содержат следующие положения:

Статья 2

«1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного деяния;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.»

Статья 3

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.»

Статья 5

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

…

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

…

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом “c” пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию.»

Статья 13

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.»

Статья 14

«Пользование правами и свободами, признанными в… Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам.»

А. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

1. Позиции сторон

Правительство утверждает, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием национальных средств правовой защиты. По его утверждению, расследование смерти родственников заявителей еще не закончено. Было далее заявлено, что у заявителей была возможность в судебном порядке обжаловать любые действия либо бездействие следственных и иных правоохранительных органов либо требовать компенсации за смерти своих родственников; однако, по мнению Правительства, заявители не прибегли ни к одному из таковых средств правовой защиты.

Заявители оспорили заявление Правительства как неправильное. Они отметили, что в действительности ими была подана жалоба в суд в связи с неспособностью властей провести эффективное расследование событий 27 октября 2001 года, которая не привела ни к каким результатам. Заявители утверждали в этой связи, что от них не требовалось прибегать к данному средству правовой защиты, так как оно является неэффективным и, в частности, неспособно привести к установлению и наказанию виновных лиц, как требуется в соответствии с установившейся практикой Суда в отношении жалоб по статье 2 Конвенции.

2. Оценка Суда

Суд считает, что вопрос исчерпания внутренних средств правовой защиты так близко связан с существом дела, что неуместно решать его на настоящей стадии судопроизводства.

Таким образом, Суд решает соединить это возражение с существом дела.

Б. По существу жалоб заявителей

1. Правительство

Правительство признало, что родственники заявителей были убиты представителями государства. Вместе с тем, Правительство утверждало, что родственники заявителей были убиты в ходе антитеррористической операции, осуществлявшейся федеральными силами с целью обеспечения законного задержания членов незаконных вооруженных формирований и пресечения их дальнейшей преступной деятельности. В ходе данной операции федеральные военнослужащие, как офицеры, командовавшие операцией, так и их подчиненные, действовали в полном соответствии с национальным законодательством и правилами обеспечения безопасности гражданского населения, а также нормативными правовыми актами, регулирующими применение смертоносного оружия. Правительство далее заявило, что родственники заявителей отказались выполнить действовавшие инструкции, в результате чего федеральные военнослужащие приняли их за членов незаконных вооруженных формирований. В частности, они не остановились и не вышли из машины после первых предупредительных выстрелов. Более того, после того, как автомобиль остановился, неустановленное лицо выскочило из нее и скрылось в зарослях кустов. Правительство также настаивало на том, что военнослужащие не открывали огонь по автомобилю «Нива», приведший к смерти родственников заявителей, до тех пор, пока указанное транспортное средство неожиданно не начало движение. Правительство таким образом утверждало, что использование смертоносного оружия в данном деле было не более чем абсолютно необходимо для целей, предусмотренных в подп.a). и b). п.2 статьи 2.

Правительством было также заявлено, со ссылкой на мнение Генеральной прокуратуры, что расследование, осуществленное в настоящем деле, соответствовало конвенционным требованиям эффективности, учитывая, что оно было начато в тот же день, когда были убиты родственники заявителей, а все решения о его прекращении впоследствии отменялись вышестоящими прокурорами, и расследование было возобновлено. Длительность расследования, согласно точке зрения Правительства, может быть объяснена сложной ситуацией в Чечне и конкретными обстоятельствами событий 27 октября 2001 года.

Согласно данным Правительства, обстоятельства смерти родственников заявителей, установленные расследованием, четко указывают на то, что данные лица не были подвергнуты обращению, запрещенному статьёй 3 Конвенции, и не задерживались в нарушение положений статьи 5 Конвенции.

Правительство далее утверждало, что «ощущение событий является очень личным вопросом, зависящим от эмоциональных и других особенных свойств личности и связано в действительности с областью психологии», и поэтому «невозможно оценивать степень моральных страданий заявителей, вызванных взглядами должностных лиц, осуществляющих расследование», которые ответственны только за расследование преступлений. Им было также отмечено, что, в соответствии с национальным законодательством, потерпевший от совершения преступления имеет право на компенсацию морального вреда; вместе с тем, учитывая, что расследование по делу о смерти родственников заявителей еще продолжается, преждевременно определять, был ли причинен какой-либо вред заявителям.

По мнению Правительства, заявители имели в своем распоряжении эффективные средства правовой защиты, как требуется статьёй 13 Конвенции, и власти не препятствовали им в использовании данных средств правовой защиты. В частности, властями было возбуждено уголовное дело в тот же день, когда были убиты родственники заявителей, и в рамках этого расследования у заявителей была возможность обжаловать действия либо бездействие следственных органов военным прокурорам различных уровней или в Генеральную прокуратуру, а также в военные суды и Верховный Суд России. Правительство настаивало на том, что заявители «регулярно информировались о ходе расследования и вынесенных постановлениях» в ходе уголовного расследования. Правительство также заявило, что у заявителей была возможность получить доступ к материалам уголовного дела по завершении расследования, когда дело будет передано в суд.

Правительство обосновало свои объяснения о существовании эффективных средств правовой защиты в России копиями национальных судебных решений, принятых по несвязанным гражданским или уголовным делам. Эти решения включали четыре приговора судов первой инстанции, которыми федеральные военнослужащие рядового состава и младшие офицеры были осуждены за преступления, совершенные в Республике Ингушетия и Чеченской Республике, а также решение суда первой инстанции и определение суда кассационной инстанции, которыми была назначена компенсация за бездействие следственных органов в ходе расследования похищения человека в Республике Карачаево-Черкессия, соответствующее лицо было впоследствии освобождено.

Относительно жалобы заявителей по статье 14 Конвенции, Правительство заявило, что заявители никогда не подвергались дискриминации при реализации своих конвенционных прав по какому бы то ни было основанию.

2. Заявители

Заявители не согласились с Правительством и поддержали свои требования. Они настаивали на том, что их погибшие родственники являлись гражданскими лицами и не представляли никакой угрозы ни для гражданского населения, ни для военнослужащих. Заявители утверждали, что применение силы государством, приведшее к гибели их родственников, было явно непропорциональным в обстоятельствах дела и не может считаться обоснованным в соответствии с п.2 статьи 2 Конвенции. Они подчеркнули в этом отношении, что Правительством не было представлено убедительных аргументов или документальных свидетельств обратного. Заявители также настаивали на том, что расследование смерти их родственников было явно неадекватным и не соответствовало стандартам Конвенции. Оно продолжается с 27 октября 2001 года, постоянно приостанавливается и возобновляется, и не принесло никаких явных результатов.

Заявители также оспорили заявление Правительства, что Амхад Гехаев и Залина Межидова погибли, когда машина «Нива» была обстреляна федеральными военнослужащими. Заявители утверждали, со ссылкой на заявления очевидцев, что их родственники могли быть ранены, а не убиты, когда они были вынесены из машины и помещены в военный вертолёт, и что они могли умереть в руках властей. Заявители утверждали в этой связи, что национальными властями они не были ознакомлены с заключением судебно-медицинской экспертизы останков их родственников, а Правительство не представило этот документ Суду. Они подчеркнули, что, несмотря на то, что экспертиза была назначена 30 октября 2001 года, ее результат не был приобщен к материалам уголовного дела до 29 июня 2004 года. Заявители таким образом утверждали, что их родственники были задержаны в нарушение статьи 5 Конвенции и подвергнуты дурному обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, и в этой связи не было проведено эффективного расследования.

Заявители также настаивали на том, что их душеные страдания в связи с событиями 27 октября 2001 года и отсутствие ответов властей на их многочисленные запросы и требования привели к нарушению статьи 3 Конвенции.

Со ссылкой на статью 13 Конвенции, заявители утверждали, что административная практика, заключающаяся в продолжающейся неспособности властей осуществлять адекватные расследования правонарушений, совершенных представителями федеральных сил в Чечне сделала неадекватными и иллюзорными в их деле все потенциально эффективные средства правовой защиты. В этой связи они ссылались на жалобы, поданные в Суд другими лицами, утверждающими, что они являются жертвами схожих нарушений, документы правозащитных неправительственных организаций и сообщения средств массовой информации. Заявители также сослались на общие проблемы в функционировании судебной системы в Чечне в период военных действий.

Что касается копий судебных решений, предоставленных Правительством в поддержку своего утверждения о существовании эффективных средств правовой защиты в России, заявители утверждали, что решения, принятые по гражданским делам, не имеют значения, так как, согласно хорошо установившейся практике Суда, предполагаемые нарушения статей 2 и 3 не могут быть возмещены только компенсацией вреда родственникам жертв в порядке гражданского судопроизводства. Относительно приговоров по уголовным делам, представленных Правительством, заявители утверждали, что они не имеют значения, так как в деле заявителей расследованием не были установлены виновные лица.

В завершение, заявители продолжали утверждать, со ссылкой на статью 14 Конвенции, что вышеуказанные нарушения их прав произошли из-за того, что они по национальности являются чеченцами.

3. Оценка Суда

Суд считает, в свете объяснений сторон, что данная часть жалобы затрагивает сложные правовые и фактические вопросы в соответствии с Конвенцией, решение которых зависит от рассмотрения жалобы по существу. Соответственно, Суд приходит к выводу, что данная часть жалобы не может быть признана явно необоснованный в смысле п.3 статьи 35 Конвенции. Не было установлено иных оснований для признания ее неприемлемой.

2. Заявители также жаловались в соответствии с п.1 статьи 6 Конвенции, что они не в состоянии подать иск о возмещении вреда, причиненного смертью их родственников, в порядке гражданского судопроизводства до окончания расследования. Соответствующее положение, в имеющей отношение к делу части, содержит следующее:

«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях… имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом…»

Согласно объяснениям Правительства, у заявителей в ходе расследования была возможность подать гражданский иск о возмещении вреда, причиненного смертями их родственников, в связи с чем у них имелся доступ к правосудию, как требуется п.1 статьи 6 Конвенции. Правительство также утверждало, что жалоба заявителей относительно предполагаемого отсутствия доступа к правосудию с целью получения компенсации является спекулятивной, так как на практике они никогда не пытались подать такой иск в национальный суд.

Заявители поддерживали свою жалобу.

Суд приходит к выводу, что заявителями не было представлено никакой информации, которая подтверждала бы их предполагаемое намерение обратиться в национальный суд с иском о компенсации. Из этого следует, что данная часть жалобы должна быть отклонена в связи с неисчерпанием национальных средств правовой защиты, в соответствии с пп.1 и 4 статьи 35 Конвенции.

3. В своих объяснениях от 14 ноября 2005 года заявитель⁸ также выдвинул жалобу в связи с нарушением их прав, защищаемых п.1 статьи 6 Конвенции, в судебном процессе против следственных органов, инициированном первым заявителем в октябре 2003 года.

Оставляя в стороне вопрос того, были ли соблюдены заявители требования, установленные в п.1 статьи 35 Конвенции, Суд считает, что п.1 статьи 6 Конвенции в принципе неприменим к данному судебному разбирательству, так как оно явно не предполагало определения гражданских прав и обязанностей заявителей либо выдвинутых против них обвинений, в значении, придаваемом Конвенцией.

Из этого следует, что данные жалобы неприемлемы, так как не соответствуют по существу положениям Конвенции в значении п.3 статьи 35, и должны быть отклонены в соответствии с её п.4 статьи 35.

По этим причинам Суд единогласно

Решает объединить с рассмотрением по существу возражение Правительства о неисчерпании национальных средств правовой защиты в отношении требований в соответствии со статьями 2, 3, 5, 13 и 14 Конвенции;

Объявляет приемлемыми, без влияния на решение вопроса по существу дела, требования заявителей в соответствии со статьями 2, 3, 5, 13 и 14 Конвенции;

Объявляет неприемлемой оставшуюся часть жалобы.

<подпись> <подпись>

Сёрен НИЛЬСЕН Кристос РОЗАКИС

Секретарь Председатель