Зубайраев против России (перевод постановления)

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «ЗУБАЙРАЕВ ПРОТИВ РОССИИ»

Zubayrayev v. Russia

(Жалоба №67797/01)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

10 января 2008 года

Данное постановление может подвергнуться редакционной правке.

По делу «Зубайраев против России»

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

Кристос Розакис, Председатель,

Лукис Лукаидес,

Франсуаза Тюлкенс,

Нина Вайич,

Анатолий Ковлер,

Дин Шпильманн,

Сверре Эрик Йебенс, судьи,

и Андре Вампах, заместитель секретаря Секции,

проведя закрытое заседание 6 декабря 2007 года,

вынесли в тот же день следующее постановление:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№67797/01) против Российской Федерации, поданной в Суд 9 марта 2001 года в соответствии со статьёй 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») г-ном Адамом Зубайраевым («заявитель»), гражданином Российской Федерации.

2. Российское Правительство («Правительство») было представлено своим бывшим Агентом, г-ном П. Лаптевым, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявитель утверждал, в частности, что его отец в сентябре 2000 года был убит российскими военнослужащими в Чечне, и в этом отношении не было проведено эффективное расследование. Он ссылался на статьи 2 и 13 Конвенции.

4. Решением от 28 сентября 2006 года Суд признал жалобу частично приемлемой.

5. Проконсультировавшись со сторонами, Палата решила, что проведение слушания по существу дела не требуется (Правило 59 §3), стороны в письменном виде ответили на объяснения друг друга.

ФАКТЫ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Заявитель родился в 1967 году и проживает в Ницце, Франция. До 1999 года заявитель был жителем села Старые Атаги в Чечне. Он также подал жалобу от имени своих близких родственников: своей матери Малики Зубайраевой, брата Хасана (вариант написания имени – Хасин) и сестёр Асет и Петимат Зубайраевых, которые не являются заявителями по настоящему делу.

7. Факты дела частично являются предметом спора между сторонами. Соответственно, Суд запросил у Правительства предоставить копию материалов уголовного дела. Объяснения сторон обобщены ниже, в разделе "А". Краткое содержание документов, представленных Правительством, приведено ниже, в разделе "Б".

А. Объяснения сторон

1. Убийство отца заявителя

8. В октябре 1999 года заявитель попросил убежище в Бельгии. Он сказал, что служил в службе национальной безопасности самопровозглашенной «Чеченской Республики Ичкерия».

9. Родители, братья и сёстры заявителя оставались в Чечне. Его семья проживала в их доме по адресу: Нагорная улица, дом 103, в селе Старые Атаги.

10. Мать заявителя, Малика Зубайраева, дала показания о том, что рано утром 17 сентября 2000 года семья была разбужена громкими криками. Большая группа людей в камуфляжной форме, некоторые - в масках, которых она определила как сотрудников российских спецслужб («спецназ»), вошла в дом и вывела наружу всех обитателей. Им не было разрешено одеться, причины вторжения не были объяснены. Как она утверждает, на захватчиках имелись знаки различия российской армии, и они говорили по-русски без акцента.

11. Как утверждает заявитель, жители дома были выстроены в ряд во дворе лицом к стене, их паспорта забрали. Военнослужащие одно за другим читали имена в паспортах. Один из братьев заявителя, Магомед, не был дома в ту ночь, и люди спросили о его местонахождении. Отец заявителя Салауди (вариант написания имени – Салавди) Зубайраев ответил, что его нет дома. Захватчики ударили прикладом автомата по голове другого брата заявителя, Хасана Зубайраева (1977 года рождения), и увели отца заявителя. Затем они поместили женщин в одну из комнат. Тем временем другие открыли все комнаты в доме и обыскали их. Они забрали ценные вещи и семейные фотографии.

12. Когда вооруженные люди ушли, женщины вышли наружу и нашли Хасана во дворе. Тело отца заявителя было обнаружено в 100-200 метрах от дома. Ему выстрелили в затылок из автомата.

13. В ту же ночь при похожих обстоятельствах в Старых Атагах было убито еще четыре человека: Муса Абубакаров (в возрасте около 70 лет), Заур Демилханов (1982 года рождения), Ваха Эльмурзаев (в возрасте около 70 лет) и Иса Эльмурзаев (в возрасте около 30 лет).

14. Заявитель пояснил, что 18 сентября 2000 года в российских телевизионных новостях было сообщено, что предыдущей ночью в Старых Атагах религиозными экстремистами – «ваххабистами» - были убиты несколько человек, включая отца заявителя.

15. Правительство пояснило, что рано утром 17 сентября 2000 года группа неустановленных лиц с автоматическим оружием вошла в село Старые Атаги и убила пять мужчин, все они были застрелены из автоматического оружия. Правительство подчеркнуло, что все убитые были лояльны федеральным властям и открыто выражали своё негативное мнение о «ваххабистах». Правительство также подчеркнуло, что один из убитых являлся сыном сотрудника милиции. Правительство заявило, что нет оснований подозревать, что убийства были совершены представителями государства.

2. Приезд прокурора 17 сентября 2000 года

16. Заявитель указал, что 17 сентября 2000 года семья готовилась к похоронам Салауди Зубайраева, когда им стало известно, что на месте преступления находятся следователи. Хасан, младший брат заявителя, пошёл встретиться с ними. Он взял патроны, найденные им рядом с телом своего отца, - девять от автомата Калашникова калибром 5,45мм и три от пистолета Макарова калибром 9мм.

17. На месте, где было найдено тело его отца, брат заявителя увидел группу военнослужащих, окруженную селянами. Он узнал, кто является старшим по званию, и отдал ему патроны. Офицеры заявили, что они из прокуратуры Грозненского района. Брат заявителя попытался объяснить им, что он сын убитого и является свидетелем преступления, а остальные члены семьи дома готовят тело к захоронению. Так как офицеры не показались заинтересованными в его заявлениях, он попытался выяснить их имена и звания. В ответ один из офицеров грубо спросил, хочет ли он также узнать его домашний адрес в России. Офицеры накричали на него и других селян и угрозами заставили их разойтись. Они не посетили их дом. Никто из членов семьи не был допрошен относительно убийств ни в тот день, ни позже, никто не посетил их дом, чтобы сделать фотографии тела либо собрать иные имеющие отношение к делу доказательства.

18. Заявитель сказал, что его отец был похоронен 17 сентября 2000 года на сельском кладбище. Члены семьи не связывались с врачом и не делали фотографии тела до похорон. Они также не связывались с какими бы то ни было представителями военных или следственных органов, так как полагали это бесполезной тратой времени с учётом прокурорского отношения. Власти никогда не связывались с ними в связи с убийством.

19. Правительство пояснило, что 17 сентября 2000 года, немедленно после получения известий об убийствах в Старых Атагах, в село прибыла группа следователей, предпринявших немедленные действия. Им были представлены копии документов, составленных следователями 17 сентября 2000 года, включая описания мест убийств и тел, в том числе тела Салауди Зубайраева. Группой были также собраны патроны и пули (см. ниже, пункты 44 и 45). Правительство отрицало, что следователи когда-либо плохо обращались с родственниками жертв, и указало на то, что материалы дела не содержат жалоб потерпевших или кого бы то ни было на предосудительное поведение должностных лиц правоохранительных органов.

3. Официальное расследование

20. 17 сентября 2000 года прокуратура Грозненского района возбудила уголовное дело в связи с убийством пяти человек в Старых Атагах по части 2 статьи 105 Уголовного кодекса (положение, применимое к множественному убийству). Делу был присвоен номер 18040.

21. В тот же день исполняющий обязанности прокурора Грозненского района сообщил прокурору Чечни о событиях и действиях, предпринятых районной прокуратурой сразу после убийств. В его сообщении содержится ссылка на информацию, полученную в Старых Атагах, в том числе осмотр места происшествия, тел, а также собранных патронов и пуль. Оно завершалось указанием на то, что, исходя из заявлений местных жителей, возможно, что преступление было совершено незаконными вооруженными формированиями.

22. 17 октября 2000 года отдел записи актов гражданского состояния Грозненского района выдал свидетельство о смерти Салавди Джамиловича Зубайраева, родившегося в 1935 году. В нём указывалось, что смерть наступила 17 сентября 2000 года в Старых Атагах.

23. В конце сентября 2000 года заявитель написал письмо Комиссару по правам человека Совета Европы, жалуясь на убийство его отца и других лиц в Старых Атагах и на отсутствие расследования. В ответе, датированном 5 декабря 2000 года, Комиссар по правам человека выразил свои соболезнования и пообещал поднять вопрос на встрече с г-ном Каламановым, Специальным представителем Президента России по правам и свободам в Чечне, назначенной на тот же день.

24. 17 ноября 2000 года расследование было приостановлено в связи с неустановлением убийц. Нет сведений о том, что на тот момент кто-либо был признан потерпевшим по делу либо что информация о приостановлении была передана родственникам жертв.

25. 5 апреля 2001 года расследование было возобновлено. Прокуратура Чечни указала на то, что должен быть сделан ряд шагов, в частности, должны быть допрошены очевидцы и другие свидетели, родственники убитых должны быть признаны потерпевшими, должна быть собрана информация о личностях погибших и проведены судебно-медицинская и баллистическая экспертизы.

26. 19 мая 2001 года расследование было приостановлено. Нет сведений о какой-либо следственной деятельности с ноября 2001 года по октябрь 2004 года.

27. В сентябре 2004 года данная жалоба была коммуницирована Российскому Правительству.

28. 16 октября 2004 года постановлением прокурора Грозненского района расследование было возобновлено. В постановлении осуществленное на тот момент расследование было подвергнуто критике, а также указывалось на основные следственные действия, которые должны быть осуществлены (см. ниже, пункт 49).

29. 16 октября 2004 года были допрошены и признаны потерпевшими родственники пяти человек, убитых в Старых Атагах 17 сентября 2000 года. Согласно данным Правительства, они показали, что их родственники были убиты рано утром 17 сентября 2000 года неизвестными вооруженными людьми в масках. У них не имелось никаких подозрений относительно того, кем были убийцы. Правительство сослалось на их показания, но не предоставило их копий. Оно также сослалось на показания других жителей Старых Атагов, на которых не были указаны даты, которые также не обладали никакой информацией о личности убийц.

30. Правительство далее указало, что в ноябре 2004 года некому Рустаму З. были предъявлены обвинения в участии в незаконном вооруженном формировании и соучастии в убийстве г-на Демилханова ночью 17 сентября 2000 года. Позже Рустам З. отказался от своих показаний в этом отношении, заявив, что они были даны под принуждением. В марте 2005 года обвинения в части его соучастия в убийствах 17 сентября 2000 года были сняты. Расследование уголовного дела против Рустама З. в определённый момент было соединено с расследованием пяти убийств, но после того, как обвинения против него были сняты, дела были разделены (см. ниже, пункты 51-54).

31. Правительство добавило, что расследование убийств, совершенных в Старых Атагах 17 сентября 2000 года, несколько раз приостанавливалось и возобновлялось.

32. В своих объяснениях Правительство также заявило, что родственники Салауди Зубайраева не были допрошены и признаны потерпевшими по делу в связи с их выездом из России. В октябре 2004 года следствием была допрошена и признана потерпевшей г-жа Е., невестка Салаудина Зубайраева. Она заявила, что была в Грозном в соответствующий период времени, но не обладает какой-либо дополнительной информацией об обстоятельствах преступления.

33. Правительство добавило, что расследованием не были установлены личности лиц, совершивших преступление, обвинение никому не было предъявлено. Вместе с тем, не было установлено участие в совершении преступления военнослужащих либо представителей других государственных органов. Расследование было сконцентрировано на основной версии о том, что убийства были совершены членами незаконных вооруженных формирований с целью запугать гражданское население и дестабилизировать район, особенно учитывая, что среди убитых был сын сотрудника милиции.

34. После решения Суда по вопросу приемлемости в сентябре 2006 года и запроса о предоставлении документов из материалов уголовного дела Правительство представило около 50 страниц документов из материалов дела, содержащего более 300 страниц. Краткое содержание документов изложено ниже, в разделе «Б»; они, помимо первичных документов, составленных 17 сентября 2000 года, содержали постановления следователя о приостановлении и возобновлении расследования и документы, связанные с обвинением Рустама З. Основываясь на информации, полученной из Генеральной прокуратуры, Правительство указало на то, что расследование продолжается и что раскрытие документов будет являться нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса, так как дело содержит информацию военного характера и персональные сведения о свидетелях. Вместе с тем, оно дало согласие на предоставление нескольких документов, чьё «разглашение не будет являться нарушением требований статьи 161».

4. Последующие события

35. Родственники заявителя указали, что 10 декабря 2000 года три бронетранспортёра (БТР) и один грузовик «Урал» с солдатами прибыли к дому их семьи. Два брата заявителя, Магомед и Хасан, убежали через двор, когда они услышали приближение машин. Мать заявителя осталась в доме со своими дочерьми и невестками.

36. Согласно показаниям матери заявителя, военнослужащие в масках вошли в дом, спросили у женщин о местонахождении мужчин, а затем спросили, жаловался ли кто-нибудь «в Европу». Они также задали им вопросы об обнаруженном в доме электронном оборудовании и имеются ли у них какое-либо вооружение или деньги. Заявитель также утверждал, что военные забрали из дома ряд ценностей. Соседи позже сказали членам семьи Зубайраевых, что бортовые и регистрационные номера БТР и грузовика «Урал» были покрыты грязью, а им не было позволено приблизиться достаточно близко, чтобы увидеть их.

37. О рейде на дом Зубайраевых 10 декабря 2000 года было сообщено неправительственной организацией «Мемориал» в её ежемесячном обзоре нарушений прав человека в Чечне. В феврале 2001 года заявитель вновь написал письмо Комиссару по правам человека Совета Европы, сообщив ему о давлении, оказанном на его семью.

38. Рано утром 14 января 2001 года дом семьи заявителя вновь был обыскан военнослужащими. После этого остававшиеся члены семьи заявителя покинули дом, так как они опасались за свою жизнь и безопасность и больше не доверяли российским властям.

39. Заявитель представил версию событий, изложенную в письменном виде его матерью, подписанную ею и другими её детьми, проживавшими совместно с нею в то время.

40. В феврале 2001 года «Объединённая газета» опубликовала открытое письмо жителей Старых Атагов г-ну Аслаханову, депутату Государственной Думы. В письме, подписанном руководителем сельского совета и 150 селянами, содержалась жалоба на несколько операций по «зачистке», проведенных в селе в 2000-2001 годах, включая 14 января 2000 года, когда нападению подвергся дом Зубайраевых. В письме далее указывались 57 жителей села, погибших с октября 1999 года, включая отца заявителя и четырёх других мужчин, убитых в ночь 17 сентября 2000 года неизвестными лицами в камуфляжной форме и масках и говорящими по-русски.

41. В марте 2001 года оставшиеся члены семьи заявителя уехали из России, попросив убежище за рубежом.

42. Правительство отрицало, что имеется какая-либо информация, позволяющая предполагать, что члены семьи заявителя подверглись дурному обращению либо что их дома обыскивались или их имущество конфисковывалось.

Б. Документы, представленные Правительством

43. В декабре 2006 года Правительство сообщило Суду о ходе расследования и представило несколько документов из материалов дела. В общей сложности им было представлено 34 документа на 52 страницах из дела, которое, как следует из нумерации страниц, состоит из 300 страниц. Ниже приведено краткое содержание имеющих значение документов.

1. Информация об убийствах и ходе расследования

44. 17 сентября 2000 года следственной группой прокуратуры Грозненского района был составлен протокол осмотра места преступления. Пятистраничный рукописный документ содержал описание каждого отдельного места, где происходили убийства, краткое описание тел жертв и список патронов и пуль, собранных на месте, на некоторых из них были производственные номера. В отношении отца заявителя в протоколе было записано: «тело Салауди Зубайраева было осмотрено в его доме. На теле имеется два огнестрельных ранения в спину и два в голову: одно в затылок, а другое – в правую теменную зону».

45. 17 сентября 2000 года исполняющий обязанности прокурора Грозненского района составил следующий обзор событий для прокурора Чечни:

«В 9:30 утра 17 сентября 2000 года в прокуратуру Грозненского района поступило сообщение из временного отдела внутренних дел (ВОВД) Грозненского района об убийстве пяти жителей Старых Атагов. После сообщения, около 10:00 утра, группа [следователей районной прокуратуры и ВОВД] прибыла на место преступления. Там был осуществлен ряд оперативных и неотложных следственных действий, в результате которых стало возможным установить следующее.

В ночь с 16 на 17 сентября 2000 года, около 2:00 часов ночи, группа лиц с использованием ряда транспортных средств (возможно, включая серую «Волгу» без регистрационных номеров) ворвалась в село. Группа состояла из примерно 14-18 человек, одетых в новую камуфляжную форму зелено-желтого цвета и вооруженных автоматическим оружием, ручными пистолетами и ножами. Между 2:00 и 3:00 часами ночи группой были убиты пять жителей села; один человек был ранен, а автомашина «Волга» была повреждена из огнестрельного оружия.

Абубакаров Муса, родившийся в 1928 году в Старых Атагах, по национальности чеченец, инвалид, был выведен из своего дома по адресу: Почтовая улица, дом 15, и застрелен на улице, примерно в 200 метрах от своего дома. На теле имеются огнестрельные ранения в голову (4) и спину (1) и ножевое ранение в грудь.

Демилханов Заур Гиханиевич, родившийся 28.04.1981 года в Грозном, по национальности чеченец, безработный, был убит в своём доме по адресу: Нагорная улица, дом 155, в присутствии своих родителей. На теле имеются огнестрельные ранения в голову (2), спину и ноги (2).

Эльмурзаев Ваха Эльмурзаевич, родившийся 21.03.1934 года в селе Зоны, по национальности чеченец, безработный, был выведен убийцами из своего дома по адресу: Нагорная улица, дом 150, и убит во дворе дома по адресу: Нагорная улица, дом 156. На теле имеются ранения от тупых предметов на голове, огнестрельные ранения в голову и брюшную полость (6).

Эльмурзаев Иса Вахович (сын Вахи Эльмурзаева), родившийся 15.03.1967 года в Старых Атагах, по национальности чеченец, инвалид, был убит в своём доме по адресу: Нагорная улица, дом 150. На теле имеются огнестрельные ранения в шею (1) и грудь (4).

Зубайраев Салавди Хамильевич, родившийся в 1935 году в Старых Атагах, по национальности чеченец, проживал в своём доме по адресу: Нагорная улица, дом 105¹. Он был выведен убийцами из своего дома и убит на Подгорной улице, примерно в 100 метрах оттуда. На теле имеются огнестрельные ранения в спину (3) и голову (2).

Те же вооруженные люди также напали на Молды [М.], который был в своём доме по адресу: улица Шерипова, дом 50. Он получил огнестрельные ранения обеих ног и брюшной полости. Несмотря на это, ему удалось скрыться от убийц, и его соседи немедленно доставили его на автомобиле «Волга» в больницу, где ему была оказана первая помощь. Когда [М.] доставлялся в больницу, автомобиль [в котором он ехал] был обстрелян и поврежден.

После нападения преступники покинули Старые Атаги в неизвестном направлении.

Как следует из показаний свидетелей, преступники использовали автоматическое оружие (АК, АКМ), ручные пистолеты (ПМ) и ножи. Огнестрельное оружие было снабжено глушителями. Попытки односельчан вмешаться были пресечены угрозами и выстрелами в воздух. Между собой преступники говорили по-русски, некоторые с чеченским акцентом. Они не выдвигали жертвам никаких требований и не забрали какое-либо имущество. Они действовали скоординированно, в соответствии с планом, со значительными дерзостью и цинизмом. Убийства были совершены в присутствии родственников и односельчан.

У жертв не имелось семейных, личных или деловых связей либо зависимостей друг от друга. Они не участвовали в политической или общественной жизни. Нет информации относительно их возможного участия в незаконных вооруженных формированиях.

В ходе осмотра местности было изучено каждое из мест, где жертвы были убиты, а также места, где было совершено нападение на [г-на М.] и обстрелян автомобиль «Волга». Следователи сделали большое количество фотографий соответствующих участков местности и следов крови и собрали ряд патронов и пуль (5,45мм, 7,62мм – то есть АКС-74У и АКМ соответственно, 9мм – ПМ).

17 сентября 2000 года прокуратурой Грозненского района было возбуждено уголовное дело №18040 по пункту «а» части 2 статьи 105 Уголовного кодекса. …

Основной следственной версией является то, что преступление было совершенно членами незаконных вооруженных формирований с целью запугать местное население и дестабилизировать ситуацию в Грозненском районе для того, чтобы спровоцировать конфликт между населением и действующими федеральными властями. Следствием также рассматриваются другие возможные версии.

Следует отметить, что о преступлении было широко сообщено, оно вызвало реакцию у значительной части общественности. Оно вызвало рост антагонизма к правоохранительным органам у части населения Старых Атагов, позволив ей пренебрежительно относиться к работе правоохранительных органов и федеральных властей в целом. Жители села уверены в том, что преступления были совершены участниками незаконных вооруженных формирований. Следственная группа, прибывшая в Старые Атаги 17 сентября 2000 года, подверглась критике со стороны местных жителей, которые сказали, что федеральные силы и правоохранительные органы не способны защитить их от преступных посягательств незаконных вооруженных формирований; в качестве примера они указывали на события 17 сентября 2000 года».

46. 17 ноября 2000 года расследование было приостановлено в связи с неустановлением личностей убийц.

47. 5 апреля 2001 года расследование было возобновлено. Прокуратура Чечни поручила осуществить ряд действий, в частности, допросить очевидцев и других свидетелей, признать родственников жертв потерпевшими, собрать информацию относительно личностей погибших, получить заключения судебно-медицинской и баллистической экспертиз.

48. 19 мая 2001 года расследование было приостановлено. Похоже, что эта информация не была сообщена кому-либо за пределами прокуратуры Грозненского района.

49. 16 октября 2004 года постановлением прокурора Грозненского района расследование было возобновлено. В постановлении указывалось, что не был допрошен Молды М., раненый 17 сентября 2000 года. Прокурор района указал, что он должен быть допрошен и признан потерпевшим по делу, должна быть назначена судебно-медицинская экспертиза. Более того, следственным органам следует собрать показания родственников пяти мужчин, которые были убиты, и признать их потерпевшими. Им также было предписано допросить соседей, сотрудников милиции и местных должностных лиц о личностях погибших и обстоятельствах преступления. Им было поручено провести официальную инвентаризацию приобщенных к делу вещественных доказательств, в особенности патронов и пуль, получить заключение баллистической экспертизы, судя по всему назначенной в октябре 2000 года.

50. В ноябре 2004 года прокурор Грозненского района продлил срок расследования на один месяц. Он отметил, что тем временем был осуществлен ряд процессуальных действий, в частности, был допрошен г-н М., он и родственники пяти убитых лиц были признаны потерпевшими по делу. Были получены свидетельские показания жителей села, сотрудников милиции и местных должностных лиц в Старых Атагах. Был назначен ряд экспертиз, и по некоторым из них уже получены заключения. Несмотря на это, ряд других следственных действий находится в процессе осуществления, поэтому срок расследования был продлен.

2. Обвинения, предъявленные Рустаму З.

51. 2 ноября 2004 года был задержан и обвинен в участии в незаконном вооруженном формировании (часть 2 статьи 209 Уголовного кодекса) и убийстве, совершенном группой лиц (пункт «ж» части 2 статьи 105), некий Рустам З.

52. 18 ноября 2004 года исполняющий обязанности заместителя прокурора Чечни вынес постановление о соединении производства по уголовному делу №51979 против Рустама З. и по уголовному делу №18040 относительно убийства пяти лиц в Старых Атагах 17 сентября 2000 года. В постановлении указывалось на заявление Рустама З. от 1 ноября 2004 года, которым он признался в своём участии в убийствах. Он заявил, что с 2002 года являлся участником незаконного вооруженного формирования, в тот период руководимого «Эмиром Муссой Салаеваым». В 2000 году, до того, как он стал полноправным членом банды, один из её членов попросил его помочь «свести счёты» с участковым инспектором милиции в Старых Атагах [г-ном Демилхановым]. Таким образом, было установлено, что расследование связано с теми же событиями, и производство было соединено в деле №51979.

53. Рустам З. был вновь допрошен 11 ноября 2004 года и заявил, что вечером 16 сентября 2000 года его попросили осуществлять наблюдение вблизи дома сотрудника милиции. Он услышал выстрелы внутри дома. Через 30 минут он увидел, что другие члены банды завели в дом пожилого мужчину, и услышал, что раздались еще выстрелы. Члены банды позже сказали ему, что они не нашли инспектора милиции в доме и убили его сына [Заура Демилханова] в собственной постели, потому что по ошибке приняли его за отца. Позже он узнал, что члены банды той ночью убили в селе еще нескольких человек.

54. Позже г-н З. заявил, что он дал показания под давлением со стороны сотрудников милиции, задержавших его, и что он не принимал участия в убийстве Заура Демилханова. Его родственники дали показания о том, что Рустам Р.² с 1999 по 2002 годы находился вместе с остальными членами семьи в Ингушетии. Он даже короткое время не был в Чечне до 2002 года. 15 марта 2005 года обвинения в убийстве были сняты. В результате 23 апреля 2005 года два уголовных дела были вновь разъединены, и делу о пяти убийствах, совершенных 17 сентября 2000 года, был вновь присвоен №18040. В апреле 2005 года г-ну З. были предъявлены обвинения в участии в незаконном вооруженном формировании, вооруженном ограблении, незаконном владении оружия и взрывчатых веществ и краже документов, удостоверяющих личность.

55. 1 мая 2005 года расследование уголовного дела №18040 было приостановлено. Потерпевшим было сообщено об этом решении и возможности его обжалования.

56. 14 ноября 2006 года расследование было возобновлено, после чего вновь приостанавливалось 14 декабря 2006 года и возобновлялось 20 декабря 2006 года. Об этом сообщалось потерпевшим.

ПРАВО

I. ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ВОЗРАЖЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА О НЕИСЧЕРПАНИИ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ

А. Аргументы сторон

57. Правительство просило Суд признать жалобу неприемлемой, так как заявительницей не были исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты. Им было указано, что заявителем и членами его семьи не подавались какие-либо жалобы на действия властей или какие-либо гражданско-правовые иски в чеченские либо северокавказские суды, таким образом, не были использованы доступные внутригосударственные средства правовой защиты.

58. Заявитель оспорил возражение Правительства. Он настаивал на том, что специальные обстоятельства в его деле освободили его от обязанности исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. В любом случае он указывал на тот факт, что в день убийства его отца его брат обратился к прокурорам, но они не выразили никакого интереса к беседе с ним либо другими членами семьи в качестве свидетелей преступления либо сборе иных доказательств. Они отказались зайти в дом, чтобы осмотреть тело его отца и сделать его фотографии, описать телесные повреждения либо произвести вскрытие.

59. Заявитель подчеркнул, что утверждение Правительства о том, что его родственники не могут быть допрошены в связи с их выездом за границу, является необоснованным, так как они уехали в марте 2001 года, и никто не пытался допросить их до этого. Они не получили никаких официальных документов относительно расследования или приезда следователей 17 сентября 2000 года.

60. Заявитель указывал на насилие и возмездие, которому подверглась его семья, что в итоге привело к их отъезду из России. Он также указал на специальные обстоятельства, существовавшие в Чечне до конца 2000 года и отмеченные отсутствием каких-либо эффективных средств правовой защиты в отношении действий военных либо сотрудников служб безопасности. Он просил Суд отклонить предварительное возражение Правительства.

Б. Оценка Суда

61. По настоящему делу Суд не принял никакого решения по вопросу исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты на стадии приемлемости, посчитав, что этот вопрос слишком тесно связан с существом дела. Сейчас Суд приступит к изучению доводов сторон в свете положений Конвенции и соответствующей судебной практики. Суд отмечает, что российская правовая система предусматривает, в принципе, два основных варианта действий для жертв незаконных и преступных действий, осуществленных государством либо его представителями, а именно обращение к уголовно-правовым и гражданско-правовым средствам правовой защиты.

62. Что касается гражданско-правового иска о возмещении вреда, причиненного предположительно незаконными действиями либо незаконным поведением представителей государства, Суд отмечает, что, по мнению Правительства, заявитель должен был подать жалобу в районный суд в Чечне либо в одном из ближайших регионов. Правительство не сослалось на какие-либо примеры дел, по которым эти суды оказались способны, в отсутствие каких-либо результатов уголовного расследования, таких как личность потенциального ответчика, рассмотреть по существу иск, связанный с предположительно тяжкими преступными деяниями.

63. Далее Суд отмечает, что даже если предположить, что заявитель инициировал бы такую судебную процедуру и успешно взыскал бы убытки с государственного органа в порядке гражданского судопроизводства, это все равно не разрешило бы вопрос эффективных средств правовой защиты в контексте требований, поданных по статье 2 Конвенции. Осуществляя гражданское судопроизводство, суды не могут осуществлять независимое расследование и не способны, без использования данных уголовного расследования, делать какие-либо значимые выводы о личностях лиц, совершивших преступления, приведшие к смертельному исходу, не говоря уже о степени их ответственности (см. постановление от 24 февраля 2005 года по делу "Хашиев (Khashiyev) и Акаева (Akayeva) против России", №№57942/00, 57945/00, пп. 119-121). Более того, обязанность Договаривающегося государства по статьям 2 и 13 Конвенции осуществлять расследование, способное привести к установлению и наказанию виновных лиц стала бы иллюзорной, если бы в отношении жалоб по данным статьям заявитель был бы обязан подавать иск, приводящий лишь к присуждению компенсации вреда (см. постановление от 2 сентября 1998 года по делу «Яша (Yaşa) против Турции», Сборник 1998-VI, стр. 2431, п. 74).

64. В свете вышеизложенного Суд считает, что в отношении своего требования по статье 2 заявитель не был обязан обращаться к гражданско-правовым средствам правовой защиты, указанным Правительством, в целях исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, а предварительное возражение в этом отношении является необоснованным.

65. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, не оспаривается, что власти немедленно узнали об убийствах и начали расследование в тот же день. Суд отмечает, что по российскому праву стороны по делу могут обжаловать ход уголовного расследования надзирающему прокурору либо в суд. Тем не менее, заявитель и члены его семьи были исключены из производства по делу. Несмотря на обычную практику по национальному праву, члены семьи погибшего не были официально признаны потерпевшими по уголовному делу, то есть они не играли процессуальную роль, позволяющую им участвовать в ходе расследования. Ссылка Правительства на их отъезд за границу не является достаточной для объяснения этого упущения ввиду присутствия семьи в Чечне в течение месяцев после событий, в том числе 17 сентября 2000 года, когда следственная группа прибыла в Старые Атаги. Таким образом, неясно, как они могли бы воспользоваться данным положением. Даже если предположить, что они могли сделать это, в любом случае постановления о приостановлении расследования неоднократно отменялись вышестоящими прокурорами. Таким образом, Суд не убеждён в том, что жалоба заявителя либо членов его семьи что-либо изменила бы. Таким образом, следует сделать вывод о том, что заявитель должен считаться лицом, выполнившим требование об исчерпании соответствующих уголовно-правовых средств правовой защиты. В связи с данным выводом Суду не требуется выяснять, существовали ли специальные обстоятельства, могущие освободить заявителя от обязанности исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

66. Соответственно, Суд отклоняет предварительное возражение Правительства в отношении жалоб по статье 2.

II. ОЦЕНКА ДОКАЗАТЕЛЬСТВ СУДОМ И УСТАНОВЛЕНИЕ ФАКТОВ

А. Доводы сторон

67. Заявитель утверждал, что его отец был незаконно убит представителями государства и что властями не было осуществлено эффективное и адекватное расследование обстоятельств его смерти.

68. Правительство сослалось на отсутствие выводов расследования, которое всё ещё продолжается, и отрицало какую бы то ни было ответственность государства за убийство Салауди Зубайраева. Оно утверждало, что имеются данные, позволяющие предполагать, что преступление было совершено религиозными экстремистами.

Б. Общие принципы

69. Перед тем, как приступить к оценке доказательств, Суд подчеркивает, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, созданной в соответствии со статьёй 34 Конвенции, принципиально важным является предоставление государствами всего необходимого содействия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб (см. постановление Большой палаты по делу "Танрикулу (Tanrikulu) против Турции", №23763/94, Сборник 1999-IV, п. 70). По делам, в которых имеются противоречащие друг другу версии событий, при установлении фактов Суд неизбежно сталкивается с теми же трудностями, что и любой суд первой инстанции. Рассмотрению дел такого характера, когда индивидуальный заявитель обвиняет представителей государства в нарушении его прав по Конвенции, присуще, что в некоторых случаях только лишь Правительство, являющееся ответчиком, обладает доступом к информации, способной подтвердить либо опровергнуть эти утверждения. Непредставление Правительством такой информации, находящейся в его распоряжении, без удовлетворительного объяснения не только может привести к тому, что будет сделан вывод об обоснованности утверждений заявителя, но также может негативно отразиться на уровне выполнения государством-ответчиком своих обязательств по подп. "а" п.1 статьи 38 Конвенции (см. постановление по делу "Тимурташ (Timurtaş) против Турции", №23531/94, Сборник 2000-VI, пп. 66 и 70, и постановление по делу "Таниш (Taniş) и другие против Турции", №65899/01, Сборник 2005-VIII, п. 160).

70. Суд осознаёт субсидиарную природу своей роли и признаёт, что он должен быть осторожен в принятии на себя функции суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не является необходимым в обстоятельствах конкретного дела (см., например, решение о приемлемости от 4 апреля 2000 года по делу "МакКерр (McKerr) против Великобритании", №28883/95). Тем не менее, когда выдвигаются обвинения по статьям 2 и 3 Конвенции, Суд должен применять особенно тщательный анализ (см., с учетом контекста, постановления от 4 декабря 1995 года по делу "Рибитш (Ribitsch) против Австрии", Серии А №336, стр. 24, п. 32 и по делу "Авшар", приведено выше, п. 283), даже если уже было проведено определенное национальное судопроизводство и осуществлены расследования.

71. Что касается спорных фактов, Суд ссылается на свою практику, подтверждающую стандарт доказывания "вне разумного сомнения" в его оценке доказательств (см. постановление по делу "Авшар (Avşar) против Турции", №25657/94, п. 282, Сборник 2001-VII (извлечения)). Такое доказывание может следовать из сосуществования существенно сильных, ясных и согласующихся друг с другом выводов либо аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. В этом контексте поведение сторон при получении доказательств также должно быть принято во внимание (постановление от 18 января 1978 года по делу «Ирландия против Великобритании», Серии А №25, стр. 65, п. 161).

72. Суд последовательно устанавливал, что если информацией о спорных событиях полностью или в значительной степени обладают исключительно власти – как в случае содержания лиц под стражей под контролем властей – возникнут сильные фактические презумпции в отношении телесных повреждений и смертельных случаев, произошедших во время такого содержания под стражей. Так, Судом было установлено, что если физическое лицо было взято под стражу в добром здравии, но на момент освобождения у него имелись телесные повреждения, государство должно предоставить правдоподобное объяснение тому, как эти телесные повреждения были причинены, в противном случае возникнет вопрос по статье 3 Конвенции (см. постановление от 27 августа 1992 года по делу «Томаси (Tomasi) против Франции», Серии А №241-А, стр. 40-41, пп. 108-111; постановление от 4 декабря 1995 года по делу «Рибитш (Ribitsch) против Австрии», Серии А №336, стр. 25-26, п. 34; постановление Большой палаты по делу «Сельмуни (Selmouni) против Франции», №25803/84, п. 87, Сборник 1999-V). Действительно, в таких ситуациях бремя доказывания может считаться возложенным на власти (см., в частности, постановление Большой палаты по делу «Салман (Salman) против Турции», №21986/93, п. 100, Сборник 2000-VII).

73. Суд также посчитал обоснованным провести параллель между ситуацией лиц, содержащихся под стражей, за благополучие которых отвечает государство, и ситуацией лиц, найденных ранеными либо погибшими на территории под исключительным контролем властей государства. Такая параллель основывается на характерном факте, что в обеих ситуациях информацией о спорных событиях полностью или в значительной степени обладают исключительно власти (см. постановление по делу «Аккум (Akkum) и другие против Турции», №21894/93, п. 211, Сборник 2005-II (извлечения)).

В. Подпункт "а" пункта 1 статьи 38 и соответствующие выводы, сделанные Судом

74. Заявитель утверждал, что его отец был убит военнослужащими. В связи с этим обвинением Суд запросил Правительство представить материалы уголовного дела, возбужденного в связи с убийством. Доказательства, содержащиеся в этом деле, были признаны Судом принципиально важными для установления фактов по настоящему делу.

75. В своих объяснениях Правительство подтвердило, что в ночь с 16 на 17 сентября 2000 года Салауди Зубайраев и четыре других человека были убиты вооруженными людьми в масках в Старых Атагах. Вместе с тем, оно утверждало, что точные причины и обстоятельства их смерти не были установлены. В предоставлении большинства существенных документов из материалов уголовного дела было отказано, со ссылкой на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса, которая, по мнению Правительства, запрещает раскрытие этих документов.

76. Суд отмечает, что Правительство не просило применения п. 2 статьи 33 Регламента Суда, позволяющего ограничить принцип публичного характера документов, представленных в Суд, в связи с наличием правомерных причин, таких как защита национальной безопасности и частной жизни сторон, а также интересов правосудия. Суд также отмечает, что им уже было установлено, что положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса не препятствуют раскрытию материалов расследуемого уголовного дела, а скорее устанавливают процедуру такого раскрытия и его пределы (см. постановление от 26 января 2006 года по делу "Михеев (Mikheyev) против России", №77617/01, п. 104, и постановление по делу «Имакаева (Imakayeva) против России», №7615/02, п. 123, Сборник 2006-… (извлечения)). По этим причинам Суд полагает, что объяснения Правительства относительно раскрытия материалов дела являются недостаточными для оправдания удержания ключевой информации, запрошенной Судом.

77. Учитывая это и исходя из вышеприведенных принципов, Суд считает, что он может сделать выводы из поведения Правительства в этом отношении. Более того, и ссылаясь на важность содействия Правительства, являющегося ответчиком, в осуществлении судопроизводства в соответствии с Конвенцией, Суд отмечает, что имело место нарушение обязательств, предусмотренных в подп. "а" п. 1 статьи 38 Конвенции, по обеспечению Суду всех необходимых условий в выполнении им задачи по установлению фактов.

Г. Оценка фактов Судом

78. Суд отмечает, что сторонами не оспаривается, что Салауди Зубайраев был застрелен 17 сентября 2000 года вместе с другими жителями села. Заявитель утверждал, что эти убийства были совершены представителями государства, в то время как Правительство пояснило, что они были совершены участниками незаконных вооруженных формирований.

79. Суд отмечает, что утверждение заявителя о том, что военнослужащие несут ответственность за убийства, основано на показаниях его матери о том, что они говорили по-русски и были одеты в камуфляжную форму. Сам заявитель не был очевидцем событий. Не было представлено показаний других свидетелей, а также не имеется никакой дополнительной информации о событиях 17 сентября 2000 года. Правительство отметило, что хотя личности убийц не были установлены, имеются основания полагать, что преступления были совершены незаконными повстанцами для того, чтобы создать атмосферу страха среди жителей и настроить их против властей. Ссылка была сделана на информацию, полученную следователями непосредственно после преступлений, и показания Ризвана З., связавшие незаконное вооруженное формирование с убийством сына местного инспектора милиции в тот же день.

80. Суд подчеркивает, что доказательственный стандарт, требуемый для целей Конвенции, - это доказывание «вне разумного сомнения», и что такое доказывание может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и взаимосогласованных выводов из имеющихся фактов либо схожих неопровергнутых фактических презумпций. Суд уже отмечал сложности, с которыми сталкиваются заявители при получении необходимых доказательств в поддержку своих утверждений, когда этими доказательствами обладает Правительство, являющееся ответчиком, не предоставляющее соответствующую документацию. Если заявителем выдвинута стройная, правдоподобная и непротиворечивая (prima facie) версия и Суд не может сделать выводы относительно фактов в связи с отсутствием таких документов, Правительство должно исчерпывающим образом объяснить, почему соответствующие документы не могут служить подтверждением утверждений, сделанных заявителями, либо предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение того, как произошли спорные события. Бремя доказывания перекладывается таким образом на Правительство, и если его утверждения оказываются неубедительными, то возникают вопросы по статье 2 и/или статье 3 (постановление от 31 мая 2005 года по делу "Тогчу (Toğcu) против Турции", №27601/95, п. 95; постановление по делу "Аккум (Akkum) и другие против Турции", №21894/93, п. 211, Сборник 2005-… (извлечения)).

81. Суд отметил выше, что он не смог воспользоваться результатами внутригосударственного расследования в связи с нераскрытием Правительством определенных документов из дела. Тем не менее, ясно, что в результате расследования лица, совершившие убийства, установлены не были, как и не были установлены обстоятельства смерти отца заявителя. Основываясь на информации, полученной на месте преступления, в частности, исходя из показаний местных жителей, следователи с самого начала исходили из того, что преступление было совершено незаконными повстанцами (см. выше, пункт 46). В определенный момент в 2004 году лицо, обвиненное в участии в незаконном вооруженном формировании, призналось в своем участии в преступлении, но позже отказалось от своих показаний, утверждая, что они были даны под принуждением. Обвинения в убийстве были с него сняты (см. выше, пункты 52-55). Таким образом, следствием не были установлены достаточные доказательства в пользу какой-либо из версий относительно убийства.

82. Суд признавал российские государственные власти виновными за внесудебные казни и исчезновения гражданских лиц в Чечне по ряду дел, даже в отсутствие окончательных выводов внутригосударственного расследования (см. постановление от 24 февраля 2005 года по делу «Хашиев (Khashiyev) и Акаева (Akayeva) против России», №№57942/00 и 57945/00; постановление по делу «Лулуев (Luluyev) и другие против России», №69480/01, Сборник 2006-… (извлечения); постановление от 12 октября 2006 года по делу «Эстамиров (Estamirov) и другие против России», №60272/00; постановление по делу «Имакаева (Imakayeva) против России», №7615/02, Сборник 2006-… (извлечения); и постановление от 5 апреля 2007 года по делу «Байсаева (Baysayeva) против России», №74237/01). Он делал это преимущественно на основе свидетельских показаний и других документов, подтверждающих присутствие военных или сотрудников служб безопасности на соответствующей территории в соответствующее время. Он основывался на указаниях на военные транспортные средства и оборудование, на показания свидетелей, на другую информацию об осуществлении операций по поддержанию безопасности, а также на бесспорный эффективный контроль соответствующих территорий российскими военными, подтверждаемый, например, существованием блок-постов на дорогах, использованных лицами, совершившими преступления, и их способностью беспрепятственно передвигаться во время комендантского часа. По этому основанию он устанавливал, что соответствующие территории находились «под исключительным контролем властей государства» в связи с военными операциями и операциями по поддержанию безопасности, проводимыми там, и присутствием военнослужащих (см., с учетом контекста, «Аккум против Турции», приведено выше, п. 211).

83. Тем не менее, по настоящему делу у Суда имеется недостаточно доказательств для того, чтобы сделать такой вывод. Единственное свидетельское показание указывает на то, что убийцы были вооружены, говорили по-русски и были одеты в камуфляжную форму. Этого недостаточно для того, чтобы установить, что убийцы принадлежали к силам безопасности, либо что в селе осуществлялась операция по поддержанию безопасности. С другой стороны, Суд принимает во внимание объяснение Правительства о том, что преступления были совершены незаконными повстанцами, например, указание на их нападение на дом местного инспектора милиции, где были убиты его сын и еще один человек. Суд признает, что ситуация в Чечне в 2000 году была отмечена нарушениями правопорядка и что деятельность незаконных вооруженных формирований продолжала представлять серьёзную угрозу общественной безопасности даже после того, как федеральные власти установили формальный контроль над территорией республики. В таких обстоятельствах Суд не может возложить ответственность за незаконные действия по настоящему делу на государство-ответчика без дополнительных доказательств в этом отношении.

84. Суд далее отмечает, что, в отличие от ситуации по всем вышеуказанным делам, заявитель и члены его семьи никогда не сообщали властям свою версию событий, так как показания матери заявителя были даны только в связи с её жалобой³ в Страсбург. Суд также не имеет информации о каких-либо схожих обвинениях, выдвинутых семьями остальных жертв. Не существует независимого подтверждения утверждений заявителя в средствах массовой информации либо докладах неправительственных организаций. Напротив, в средствах массовой информации было сообщено об убийствах как о работе религиозных экстремистов (см. выше, пункт 14).

85. Резюмируя, не было установлено на требуемом стандарте «вне разумного сомнения», что силы безопасности виновны в смерти Салауди Зубайраева, и Суд не считает, что бремя доказывания должно быть полностью переложено на Правительство.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ

86. Заявитель утверждал, что его отец был убит представителями государства, и национальные власти не провели эффективное расследование смерти. Он сослался на статью 2 Конвенции, которая предусматривает:

«1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.»

А. Предполагаемая неспособность защитить право на жизнь

87. Заявитель настаивал на том, что Салауди Зубайраев был лишен жизни российскими военнослужащими.

88. Правительство пояснило, что не было добыто доказательств, подтверждающих утверждения о том, что власти несут ответственность. Личности лиц, совершивших убийства 17 сентября 2000 года, остаются неизвестными.

89. Суд подчеркивает, что статья 2, которая защищает право на жизнь и определяет те обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обосновано, является одним из наиболее фундаментальных положений Конвенции, от которого не допускается никаких отступлений. Вместе со статьёй 3 она также выражает одну из базовых ценностей демократических обществ, образующих Совет Европы. Таким образом, следует строго толковать обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обосновано. Предмет и цель Конвенции как инструмента защиты отдельных людей также требуют, чтобы статья 2 толковалась и применялась таким образом, чтобы сделать её гарантии практичными и эффективными (см. «МакКанн (McCann) и другие», приведено выше⁴, пп. 146-147).

90. В свете важности защиты, предоставляемой статьёй 2, Суд должен подвергать случаи лишения жизни наиболее тщательному анализу, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все окружающие обстоятельства (см., среди других прецедентов, «Авшар (Avşar)», приведено выше⁵, п. 391).

91. Как отмечено выше, национальное расследование не дало никаких значимых результатов в отношении личности лиц, совершивших преступление. Заявитель не представил убедительных доказательств в подтверждение его утверждений о том, что представители государства совершили убийство. Суд уже установил выше, что в отсутствие соответствующей информации он не может сделать вывод о том, что силы безопасности были вовлечены в смерть отца заявителя (см. выше, пункты 78-85). Невозможно установить «вне разумного сомнения», что Салауди Зубайраев был лишен жизни представителями государства.

92. В таких обстоятельствах Суд не может установить, что государство несёт ответственность, таким образом, материальная часть статьи 2 Конвенции не нарушена.

Б. Предполагаемая неадекватность расследования

1. Доводы сторон

93. Заявитель утверждал, что властями не было осуществлено эффективное расследование обстоятельств смерти его отца. Он утверждал, что властям было немедленно сообщено об убийствах и что должностные лица правоохранительных органов были на месте преступления с начала дня 17 сентября 2000 года, что создало безоговорочное обязательство осуществить эффективное расследование (заявитель сослался на постановление по делу «Салман против Турции», ссылка на которое имеется выше, п. 104). Несмотря на это, власти не допросили свидетелей и жертв преступления, не собрали и обеспечили важные доказательства, не провели вскрытие либо судебно-медицинскую экспертизу тел. Власти не сообщали членам семьи жертвы о ходе дела. Тот факт, что расследование продолжается в течение столь долгого периода времени, не дав никаких известных результатов, и что оно было возобновлено лишь через несколько недель после коммуникации жалобы по настоящему делу российским властям являются, по мнению заявителя, дополнительными доказательствами его неэффективности.

94. Правительство утверждало, что расследование было осуществлено в соответствии с национальным законодательством. Оно указало, что следственная группа посетила место преступления в день его совершения и провело ряд немедленных следственных действий, таких как осмотр места происшествия и тел, что подтверждено документальными доказательствами. Заявитель и члены его семьи покинули Россию, а потому не были способны эффективно участвовать в производстве по делу. Правительство утверждало, что власти продолжают принимать меры для раскрытия преступления.

2. Оценка Суда

95. Суд в ряде случаев заявлял, что обязательство защищать право на жизнь по статье 2 Конвенции также требует проведения какой-либо формы эффективного официального расследования, когда физические лица были убиты в результате применения силы. Разработан ряд направляющих принципов, которым дóлжно следовать для того, чтобы расследование соответствовало требованиям Конвенции (последнее обобщение см. в постановлении от 27 июля 2006 года по делу «Базоркина (Bazorkina) против России», №69481/01, пп. 117-119).

96. В настоящем деле по факту убийств было проведено расследование. Суд должен оценить, соответствовало ли расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

97. Суд отмечает, что властям стало известно о преступлении в день, когда оно было совершено (17 сентября 2000 года), и уголовное дело по факту убийств в Старых Атагах было возбуждено прокуратурой Грозненского района в тот же день. В ходе расследования должностные лица правоохранительных органов осуществили осмотр места происшествия, кратко исследовали тела жертв и собрали ряд важных доказательств, таких как патроны и пули. Тем не менее, похоже, что в тот момент не было принято никаких других мер для раскрытия убийств.

98. Суд отмечает, что даже наиболее базовые следственные действия были осуществлены после октября 2004 года, когда дело было коммуницировано Правительству, являющемуся ответчиком, и более чем четыре года спустя после соответствующих событий. Эти меры включали такие ключевые шаги, как допрос очевидцев, сотрудников милиции и должностных лиц, получение заключения баллистической экспертизы и осуществление официальной инвентаризации вещественных доказательств. Очевидно, что эти действия, для того, чтобы принести какие-то значимые результаты, должны были быть осуществлены немедленно после того, как властям было сообщено о преступлении, и как только было начато расследование. Суд повторяет, что по делам о смертях в сложных ситуациях ключевым является своевременность расследования. Течение времени неизбежно ухудшит количество и качество доступных доказательств, и ощущение отсутствия тщательности бросит тень на добросовестность следственных действий, равно как и подвергнет страданиям членов семьи (см. «Пол и Одри Эдвардс (Paul and Audrey Edwards) против Великобритании», №46477/99, п. 86, Сборник 2002-II). Эти задержки, необъяснимые по данному делу, не только демонстрируют то, что власти не стали действовать по собственной инициативе, но и представляют собой нарушение обязательства по обеспечению образцовой тщательности и своевременности при разбирательстве такого серьёзного преступления.

99. Ряд важных мер так и не был принят. Например, в ходе расследования не были осуществлены либо даже назначены вскрытие либо судебно-медицинская экспертиза. Таким образом, расследование было лишено информации о точной природе причиненных телесных повреждений и точной причине смерти.

100. Суд также отмечает, что родственники погибших были признаны потерпевшими только в октябре 2004 года. Члены семьи, включая вдову и детей Салаудина Зубайраева, не были приглашены к участию в расследовании, даже несмотря на то, что они покинули Чечню только в марте 2001 года. В связи с убийством отца заявителя потерпевшей по делу была в итоге признана дальняя родственница, а именно его невестка. Даже после этого лица, признанные потерпевшими, уведомлялись лишь о приостановлениях и возобновлениях расследования, но не о других значимых событиях. Соответственно, следователи не обеспечили, чтобы расследование подверглось требуемому уровню общественного контроля, и не защитили интересы близких родственников жертв по делу.

101. В заключение Суд отмечает, что расследование несколько раз приостанавливалось и возобновлялось, и в нескольких случаях надзирающие прокуроры критиковали недостатки расследования и указывали на осуществление мер по их исправлению, однако эти инструкции не были выполнены.

102. В свете вышеизложенного Суд полагает, что власти не осуществили эффективное уголовное расследование обстоятельств смерти Салауди Зубайраева, соответственно, была нарушена статья 2 в её процедурном аспекте.

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

103. Заявитель пояснил, что в отношении вышеуказанных нарушений у него не имелось эффективных средств правовой защиты, в нарушение статьи 13 Конвенции, которая предусматривает:

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в… Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.»

104. Правительство не согласилось и сослалось на продолжающееся уголовное расследование убийства.

105. Суд повторяет, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средства правовой защиты для реализации существа конвенционных прав и свобод, в какой форме они ни защищались бы в национальном правовом порядке. Учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, статья 13 требует, помимо выплаты в соответствующих случаях компенсации, осуществления тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению и наказанию лиц, виновных в лишении жизни и причинении обращения, противоречащего статье 3, включая эффективный доступ лица, подавшего жалобу, к следственной процедуре, ведущей к установлению и наказанию виновных лиц (см. постановление по делу «Ангуелова (Anguelova) против Болгарии», №38361/97, пп. 161-162, Сборник 2002-IV; и постановление от 24 мая 2005 года по делу «Сюхейла Айдин (Süheyla Aydin) против Турции», №25660/94, п. 208). Суд далее повторяет, что требования статьи 13 шире, чем обязательство Договаривающегося Государства по статье 2 осуществлять эффективное расследование (см. «Хашиев и Акаева», приведено выше, п. 183).

106. Из этого следует, что при обстоятельствах, когда, как в настоящем деле, уголовное расследование смерти было неэффективным, и эффективность любого иного средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, была соответственно подорвана, государство не выполнило своё обязательство по статье 13 Конвенции.

107. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 во взаимосвязи со статьёй 2 Конвенции.

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

108. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.»

А. Ущерб

1. Материальный ущерб

109. Заявитель потребовал выплаты по этому основанию 5,924,083 евро в отношении семи объектов недвижимого имущества, принадлежащего его семье в Чечне и остального утраченного имущества.

110. Правительство посчитало эти требования не относящимися к делу, так как жалоба заявителя по статье 1 Протокола №1 была признана Судом неприемлемой.

111. Суд отмечает, что требования заявителя в отношении предполагаемой потери движимого имущества были признаны неприемлемыми в сентябре 2006 года в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты. Что касается требований заявителя относительно недвижимого имущества, они никогда не являлись частью жалобы заявителя по настоящему делу. Таким образом, Суд полностью отклоняет требования заявителя в части компенсации материального ущерба.

2. Моральный вред

112. Заявитель требовал, от своего имени и от имени членов своей семьи, выплаты в общей сложности 1,700,000 евро по этому основанию. Он утверждал, что убийство его отца, его ненадлежащее расследование и другие действия властей причинили ему и его семье глубокое эмоциональное страдание и расстройство, которые требуют компенсации в вышеуказанном размере.

113. Правительство посчитало эти требования чрезмерными. Оно также отметило, что члены семьи заявителя формально не были заявителями по делу.

114. Суд отмечает, что им были установлены нарушения статьи 2 в её процедурном аспекте и статьи 13 в связи с неэффективностью расследования смерти отца заявителя. Заявителю должны были быть причинены страдания и расстройство в результате этих обстоятельств, которые не могут быть компенсированы лишь установлением нарушения. Учитывая это и исходя из соображений справедливости, Суд присуждает заявителю 8,000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

Б. Судебные расходы и издержки

115. Заявителем не было заявлено никаких требований по этому основанию.

В. Процент за просрочку

116. Суд считает, что процентная ставка за просрочку должна основываться на средней кредитной ставке Европейского центрального банка, к которой должны быть прибавлены три процентных пункта.

ПО ДАННЫМ ПРИЧИНАМ, СУД

1. Отклоняет единогласно предварительное возражение Правительства;

2. Устанавливает единогласно, что имело место невыполнение подп. «а» п.1 статьи 38 Конвенции;

3. Устанавливает 5 голосами против 2, что не имело места нарушение статьи 2 Конвенции в отношении убийства Салауди Зубайраева;

4. Устанавливает единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении неосуществления эффективного расследования обстоятельств смерти Салауди Зубайраева;

5. Устанавливает единогласно, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьёй 2 Конвенции;

6. Устанавливает единогласно

а) что государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трёх месяцев со дня, когда постановление станет окончательным в соответствии с п.2 статьи 44 Конвенции, 8,000 (восемь тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, который может быть взыскан с вышеуказанной суммы;

b) что по прошествии вышеуказанных трех месяцев вплоть до выплаты присужденной суммы должен также быть выплачен простой процент на вышеуказанные суммы по ставке, равной средней процентной ставке Европейского центрального банка во время просрочки, плюс три процентных пункта;

7. Отклоняет единогласно остальную часть требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, сообщено в письменном виде 10 января 2008 года, в соответствии с пп. 2 и 3 статьи 77 Регламента Суда.

Андре ВАМПАХ Кристос РОЗАКИС

Заместитель секретаря Председатель

В соответствии с п.2 статьи 45 Конвенции и п.2 статьи 74 Регламента Суда, к настоящему постановлению прилагается частично особое мнение г-на Лукаидеса, к которому присоединился г-н Шпильманн.

К.Л.Р.

А.М.В.

ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ЛУКАИДЕСА, К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛСЯ СУДЬЯ ШПИЛЬМАНН

Я согласен с решением Суда по настоящему делу, за исключением вывода в том отношении, что не имело места нарушение статьи 2 Конвенции в её материальном аспекте в связи с убийством Салауди Зубайраева.

Доказательство рассматриваемого убийства было представлено матерью заявителя, которая показала, что:

«рано утром 17 сентября 2000 года семья была разбужена громкими криками. Большая группа людей в камуфляжной форме, некоторые - в масках, которых она определила как сотрудников российских спецслужб («спецназ»), вошла в дом и вывела наружу всех обитателей. Им не было разрешено одеться, причины вторжения не были объяснены. Как она утверждает, на захватчиках имелись знаки различия российской армии, и они говорили по-русски без акцента.

Как утверждает заявитель, жители дома были выстроены в ряд во дворе лицом к стене, их паспорта забрали. Военнослужащие одно за другим читали имена в паспортах. Один из братьев заявителя, Магомед, не был дома в ту ночь, и люди спросили о его местонахождении. Отец заявителя Салауди (вариант написания имени – Салавди) Зубайраев ответил, что его нет дома. Захватчики ударили прикладом автомата по голове другого брата заявителя, Хасана Зубайраева (1977 года рождения), и увели отца заявителя. Затем они поместили женщин в одну из комнат. Тем временем другие открыли все комнаты в доме и обыскали их. Они забрали ценные вещи и семейные фотографии.

Когда вооруженные люди ушли, женщины вышли наружу и нашли Хасана во дворе. Тело отца заявителя было обнаружено в 100-200 метрах от дома. Ему выстрелили в затылок из автомата» (пункты 10-12 постановления).

Это доказательство показывает, что убийство было совершено открыто и без страха. По моему мнению, это говорит в пользу вывода о том, что преступление стало результатом организованной военной акции группы лиц, которые не ожидали, что они могут быть арестованы либо привлечены к ответственности. Другими словами, лиц, пользовавшимися поддержкой государственных властей.

Более того, имеются доказательства, принятые большинством, что власти «не осуществили эффективное уголовное расследование обстоятельств смерти Зубайраева, соответственно, была нарушена статья 2 в её процедурном аспекте» (пункт 102). Это особенно соответствует тому факту, что убийство г-на Зубайраева было совершено членами российской армии: убийство группой лиц, которые, по утверждению Правительства, не были представителями Правительства, должно было бы дать серьёзные основания к немедленному, быстрому и эффективному расследованию. Таким образом, отсутствие интереса в каком-либо надлежащем и эффективном расследовании очевидно усиливает версию о том, что убийство было работой представителей Правительства.

Более того, Суд правильно установил, что «имело место невыполнение подп. «а» п.1 статьи 38 Конвенции, так как Правительство… отказалось раскрыть большинство существенных документов из материалов уголовного дела…; Суд посчитал, что объяснения Правительства относительно раскрытия материалов дела являются недостаточными для оправдания удержания ключевой информации, запрошенной Судом… Суд посчитал, что он может сделать выводы из поведения Правительства в этом отношении. …и отметил, что имело место нарушение обязательств, предусмотренных в подп. «а» п.1 статьи 38 Конвенции, по обеспечению Суду всех необходимых условий в выполнении им задачи по установлению фактов» (пункты 76 и 77). Опять, это поведение со стороны Правительства позволяет сделать существенно сильный, ясный и взаимосогласованный вывод в поддержку показания матери заявителя. Большинство установило, что доказательства в поддержку версии о том, что г-н Зубайраев был убит представителями Правительства, являются недостаточными для того, чтобы доказать такую версию вне разумного сомнения. В этом отношении большинство основывалось на следующих аспектах:

а. национальное расследование не дало никаких ощутимых результатов в отношении личностей лиц, совершивших убийство (пункт 91);

б. заявитель не смог представить убедительные доказательства в обоснование своих утверждений о том, что представители государства совершили убийство (пункт 91);

в. хотя – с учётом показаний матери заявителя, вкупе с тем фактом, что им не были раскрыты документы, запрошенные Судом, - на Правительство было возложено бремя доказывания того, что его представители не несут ответственность, Суд уже отметил, что «он не смог воспользоваться результатами внутригосударственного расследования в связи с нераскрытием Правительством определенных документов из дела. Тем не менее, ясно, что в результате расследования лица, совершившие убийства, установлены не были, как и не были установлены обстоятельства смерти отца заявителя» (пункты 80-81);

г. «в отличие от ситуации по [другим] делам, заявитель и члены его семьи никогда не сообщали властям свою версию событий, так как показания матери заявителя были даны только в связи с её жалобой⁶ в Страсбург. Суд также не имеет информации о каких-либо схожих обвинениях, выдвинутых семьями остальных жертв. Не существует независимого подтверждения утверждений заявителя в средствах массовой информации либо докладах неправительственных организаций» (пункт 84);

д. большинство было неспособно установить «вне разумного сомнения», что Салауди Зубайраев был лишен жизни представителями государства (пункт 91).

Я чувствую, что вышеизложенные аргументы слабы и недостаточны для того, чтобы подорвать достоверность версии матери заявителя, подтвержденной вышеуказанным поведением Правительства. Я не считаю разумным ссылаться на результат расследования, которое Суд только что признал неадекватным, для того, чтобы обосновать заявление о том, что «Тем не менее, ясно, что в результате расследования лица, совершившие убийства, установлены не были, как и не были установлены обстоятельства смерти отца заявителя» (пункт 81). Заявитель представил показание его матери и подтверждение в его поддержку, и не было представлено причин, почему у неё, возможно, имелся мотив лгать. Среди фактов, включенных в её показание, имеется прямое доказательство того, что люди, убившие отца заявителя, «имели знаки различия российской армии». Похоже, что большинство не придало соответствующий вес этому аспекту. Это даже не было повторено в выводах постановления. В то же время я не понимаю, что большинство имело в виду, говоря, что заявитель не «представил убедительных доказательств». Я не буду повторять здесь доказательства, но я считаю необходимым указать, что уже указанные выше доказательства являются согласованными, непосредственными и взаимосогласованными. Тот факт, что они исходят только от одного свидетеля, не подрывает их достоверность и не является фактором, влияющим на силу таких доказательств. Времена изменились. Доказывание истины в судопроизводстве больше не требует минимального числа свидетелей, как в своё время было во многих древних правовых системах.

Тот факт, что «заявитель и члены его семьи никогда не сообщали властям свою версию событий» не имеет значения, если учесть трагические и опасные условия, превалировавшие в месте жительства заявителя и его семьи, и характер совершенного преступления. Ясно, что не предполагается, что лица, чьи родственники были убиты способом, описанным перед Судом по этому делу, должны обращаться за правовой защитой к тем же властям, частью которых являются убийцы, не так ли? Тот факт, что другие подали схожие жалобы тем же властям, не делает опасение заявителей по настоящему делу менее оправданным, особенно учитывая, что по общему правилу эти другие жалобы не привели к эффективной правовой защите и, по большинству дел, к какому-либо эффективному расследованию.

Большинство не было убеждено «вне разумного сомнения», что Салауди Зубайраев был лишен жизни представителями государства.

Формула «разумного сомнения» исходит из мира общего права. В общем праве, особенно в Англии, фраза «разумное сомнение» привела к замешательству в результате многих попыток судов определить или объяснить её значение. Более того, в качестве альтернативы этой форме указания использовались другие выражения: например, присяжные должны быть «удовлетворены» в вине либо «удовлетворены, что они могут чувствовать себя уверенными» либо даже «разумно удовлетворены». Один известный специалист в области уголовного права, профессор Гланвилль Уильямс предложил, что нет возражений утверждению о том, что разумное сомнение – это «то сомнение, в основе которого лежит толковая причина» либо что такое сомнение значит «не просто капризное сомнение, но то, которому может придать значимость разумный человек».

Вместе с тем, интересно процитировать здесь заслужившее многие похвалы объяснение рассматриваемой фразы, данное лордом Деннингом, который сказал:

«Уровень убедительности не должен достигать несомненности, но он должен достигнуть высокого уровня возможности. Доказывание вне разумного сомнения не означает вне тени сомнения. Закон не сможет защитить общество, если он позволит капризным возможностям отклонять ход правосудия. Если доказательства против человека настолько сильны, что они оставляют лишь отдаленную возможность в его пользу, которая может быть отвергнута предложением «Конечно, это возможно, но маловероятно», обвинения могут считаться доказанными вне разумного сомнения, но ничего меньше этого не будет достаточно»⁷.

Это разъяснение имеет определенную схожесть с доводом Европейской комиссии по правам человека, изложенным в «Греческом деле»⁸, где ею было установлено:

«Что разумное сомнение означает не сомнение, основанное на чисто теоретической возможности либо возникшее с целью избежать вывода, с которым можно не согласиться, а сомнение, для которого на основе представленных фактов могут быть приведены причины».

По делу «Ирландия против Великобритании»⁹ Суд заявил, что он:

«принимает стандарт доказывания вне разумного сомнения, но добавляет, что такое доказывание может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и взаимосогласованных выводов либо схожих неопровергнутых презумпций в отношении фактов. В этом контексте должно быть принято во внимание поведение сторон при получении доказательств» (выделение шрифтом добавлено).

По вышеуказанным причинам я считаю, что имело место нарушение статьи 2 в её материальном аспекте.