| Дата документа: | 31/07/2020 |
| Страна ответчика: | Россия |
| Тип документа: | Имплементация решений |
| Источник: | SRJI |
| Оригинал документа: |
Сообщение Комитету министров
в соответствии с Правилом 9(2) относительно мер индивидуального и общего характера,
принятых по группе дел «Володина против России» (№ 41261/17)
(отсутствие средств защиты от насилия)
Введение
1 Постановление Европейского суда по делу «Володина против России» вступило в силу 4 ноября 2019 года. Российские власти до настоящего времени не представили план действий.
2 Суд установил, что российские власти не смогли защитить заявительницу от насильственных действий со стороны ее бывшего партнера, и это было первым решением, в котором Россия была признана виновной в гендерной дискриминации в отношении женщин из-за отсутствия эффективных средств правовой защиты от домашнего насилия. Суд также решил, что российская правовая база не способна предотвращать, реагировать и устанавливать наказание за насилие в семье.
3 После постановления «Володина против России» Суд вынес еще два постановления о домашнем насилии в России , а в июне 2019 г. коммуницировал четыре жалобы на домашнее насилие в России в соответствии с процедурой «пилотного постановления» .
4 Заявительница в деле «Володина против России» подвергалась жестокому физическому и психологическому насилию, которое длилось более 2 лет и заключалось в том, что:
• несколько раз ее жестоко били по лицу, животу, груди, ногам и душили, результатом одного избиения стал аборт по медицинским показаниям;
• ее обидчик подложил в ее сумочку GPS-трекер, преследовал ее и неоднократно угрожал смертью ей и ее сыну;
• ее обидчик выдал себя за потенциального работодателя и вместе с сообщником организовал похищение заявительницы из Москвы после того, как она уехала от жестокого обращения из Ульяновска (800 км);
• от отключил тормоза ее машины, покушаясь на ее жизнь;
• Он распространил ее интимные фотографии без ее согласия в Интернете (эти действия являются предметом второй жалобы в ЕСПЧ “Володина против России (№ 2) (№40419/19), поданной 17 сентября 2019 г.).
5 В своем постановлении Суд рассмотрел семь эпизодов насилия. Каждый из них был задокументирован и доведен до сведения властей, которые систематически не предпринимали никаких действий, чтобы защитить заявительницу от дальнейшего насилия или наказать преступника. Уголовных дел возбуждено не было.
6 После вступления постановления в силу заявительница получила новые угрозы от своего бывшего партнера.
7 Это сообщение состоит из трех разделов:
1 Мы обобщаем данные о продолжающейся неадекватности реакции властей после вынесения постановления о насилии, которому подверглась заявительница.
2 Мы даем рекомендации, касающиеся общих мер в свете текущей политики России по домашнему насилию.
3 Предлагаем задать вопросы российской делегации относительно индивидуальных и общих мер.
Раздел 1. Реакция властей после постановления ЕСПЧ на жалобы заявительницы
A Замечания ЕСПЧ
8 Суд установил, что с 1 января 2016 г. заявительница обратилась в полицию в связи с семью эпизодами насилия и угроз со стороны ее бывшего партнера, подтвержденных медицинскими доказательствами и показаниями свидетелей, однако уголовное дело не было возбуждено ни по одному эпизоду . В дополнение к очевидному отсутствию политической воли или какой-либо национальной политики для решения проблемы домашнего насилия (что будет рассмотрено далее в соответствующем разделе) Суд определил конкретную тактику властей, которая препятствовала эффективному расследованию:
1 Неэффективность практики «доследственных проверок» по делам о домашнем насилии, за которыми не могут быть возбуждены уголовные дела, рассматриваемые в суде. Этот предварительный этап имеет слишком ограниченную сферу действия и не может привести к судебному разбирательству и наказанию виновного, поскольку необходимыми условиями для предъявления обвинения, которое затем может быть рассмотрено судом, являются возбуждение уголовного дела и проведение следствия по уголовному делу .
2 Полиция явно не желает начать немедленное расследование актов насилия, совершенных в отношении заявительницы, даже в тех случаях, когда она обратилась за помощью с явными признаками телесных повреждений. Например, после избиений 25 января и 18 мая 2016 г. власти не назначили медицинское освидетельствование сразу после инцидента .
3 Власти не предприняли серьезных попыток установить обстоятельства нападений и не приняли во внимание систематический характер насилия, как это требуется в делах о домашнем насилии.
4 С помощью различных уловок власти пытались избежать возбуждения уголовного дела:
a) например, после того как власти убедили преступника отремонтировать разбитое окно машины заявительницы и вернуть ей паспорт и вещи, полиция заявила, что преступления не было, как будто ничего не произошло . Когда преступник перерезал тормоза на машине заявительницы, полиция представила это как незначительное деяние, которое причинило материальный ущерб, но не в контексте продолжающегося насилия как угрозу жизни заявительницы ;
b) власти последовательно отказывались признать доказательства, предоставленные заявительницей, достаточными для возбуждения уголовного дела, ужесточая требования. Например, несмотря на наличие очевидных телесных повреждений, власти утверждали, что однократный удар не подлежал уголовному преследованию в соответствии со статьей 116 («Нанесение побоев»), которая требовала нанесения двух или более ударов. СМС-сообщения, содержащие угрозы смертью, не были «достаточно реальными и конкретными», чтобы считаться преступлением по статье 119 Уголовного кодекса («Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью») .
B Текущая ситуация
9 Что касается индивидуальных мер, власти обязаны эффективно расследовать жалобы заявительницы, которые она подала вскоре после вступления постановления в силу .
10 Через 8 месяцев после вступления в силу постановления Суда преступления, совершенные против заявительницы, не расследованы, а виновный не понес наказания. Напротив, заявительница получила 11 новых отказов в возбуждении уголовного дела от трех разных региональных органов власти.
11 Различные эпизоды насилия, которому подвергалась заявительница, произошли в разных регионах и включали удушение, похищения, угрозы убийством и преследование. Некоторые преступления, включая похищение, были совершены одним или несколькими лицами как организованной группой. Хотя при расследовании этих преступлений могут возникнуть некоторые объективные трудности, основными препятствиями для эффективного расследования остаются следующие:
1 Отсутствие скоординированного подхода: вместо объединения всех эпизодов в одно расследование, как было бы уместно в случае длительного домашнего насилия и преследований, власти продолжают рассматривать каждый эпизод отдельно, при этом игнорируется серьезность комплекса актов насилия и домогательств, совершенных против заявительницы, что препятствует адекватной оценке совершенных преступлений.
2 Даже некоторые из самых серьезных обвинений не расследованы, например, похищение заявительницы в январе 2016 г. Оно было четко спланировано и организовано заранее с помощью как минимум одного сообщника: заявительница переехала в Москву из Ульяновска, разместила свое резюме на веб-сайте по поиску работы, и к ней обратился потенциальный «работодатель». На «собеседование» заявительницу подвез на машине сообщник, который доставил ее туда, где преступник планировал ее похитить. Там заявительница подверглась физическому насилию и была силой вывезена обратно в Ульяновск. Сообщник этого похищения до сих пор не установлен и не допрошен властями.
3 Отсутствие надлежащей правовой базы, включая декриминализацию нападения в российском законодательстве с 1 января 2017 г. Например, два ответа, полученные от властей 17 апреля и 27 мая 2020 г. (см. пункты 16 и 18), ссылаются на декриминализацию нападения как на основание для отказа в возбуждении уголовного дела против преступника. Однако, как отмечалось выше, многие эпизоды заслуживают более серьезного обвинения, чем нападение.
4 Отсутствие интереса или незнания властей о том, как существующие уголовные нормы могут быть применены в данном деле, привело к промедлению в проведении таких основных следственных действий, как допрос преступника (см. пункт 16, ответ из ОМВД по Заволжскому району г. Ульяновска от 15 июня 2020 г.), хотя нет никаких указаний на то, что преступник в настоящее время находится за пределами России.
12 Как указано выше, с 30 ноября 2019 г. заявительница получила 11 уведомлений об отказе в возбуждении уголовного дела от 3 различных региональных органов власти в Москве, Ульяновской и Самарской областях. Заявительница также обратился к федеральным органам и ведомствам за помощью в координации расследования. Несмотря на их ответ, расследование проведено не было. Далее кратко излагаются ответы, полученные от властей.
Москва: 3 отказа в возбуждении уголовного дела
13 Отказы в возбуждении уголовного дела по фактам насилия, совершенного в отношении заявительницы, поступили из трех районных прокуратур: 30 ноября 2019 г. , 28 февраля 2020 г. и 14 июля 2020 г. Эти отказы касались преднамеренного повреждения имущества заявительницы, угроз причинения серьезных телесных повреждений заявительнице, незаконного проникновения в ее автомобиль, причинения ушибов заявительнице, а также размещения неопознанного предмета в вещах заявительницы.
14 Один из отказов в возбуждении уголовного дела был отменен надзирающим прокурором , но на практике это не дало никаких изменений.
15 Адвокат заявительницы дважды обращался в Управление МВД России по Можайскому району г. Москвы с просьбой предоставить доступ к материалам доследственной проверки предполагаемого покушения на заявительницу в августе 2016 г, когда обидчик перерезал тормоза в машине заявительницы .
Ульяновская область: 6 отказов в возбуждении уголовного дела
16 Заявительницу уведомили об отказах в возбуждении уголовного дела 6 раз: 17 января 2020 г. (в отношении телесных повреждений и хищения имущества) , 21 февраля 2020 г. (о материальном ущербе, нападении и угрозах смерти) , 6 марта 2020 г. , 30 марта 2020 г. , 17 апреля 2020 г. (об избиении, которое привело к прерыванию беременности по медицинским причинам) и 15 июня 2020 г. (в отношении угроз смертью, которые не могли быть установлены, поскольку власти не допросили преступника) .
17 17 февраля 2020 г. представитель заявительницы обратился в УМВД по Ульяновской области с жалобой на непредоставление отделом МВД по Заволжскому району материалов доследственной проверки, касающейся противоправных действий, совершенных в отношении заявительницы .
Самарская область: 2 отказа в возбуждении уголовного дела
18 Заявительница получила два отказа в возбуждении уголовного дела 14 апреля 2020 г. (по жалобе на удар кулаком по лицу и удушение) , 27 мая 2020 г. (среди прочего отказ был обоснован декриминализацией нападения в российском законодательстве в 2019 году) . Ей также сообщили, что отказ отменялся несколько раз , но на практике это не дало никаких изменений.
Федеральные органы власти
19 С момента вступления в силу постановления ЕСПЧ заявительница обратилась в несколько федеральных правоохранительных и исполнительных органов с просьбой о помощи в исполнении постановления и обеспечении ее безопасности, в том числе в Администрацию Президента РФ , Комитет по делам семьи и женщин Государственной Думы РФ , Министерство внутренних дел и Генеральную прокуратуру (по четырем отдельным эпизодам, включая похищение двумя лицами) .
20 3 и 5 марта 2020 г. заявительница получила ответы из Государственной Думы, согласно которым ее ходатайства были переданы Генеральному прокурору и его заместителю . 6 и 13 марта 2020 г. заявительница была уведомлена Генеральной прокуратурой, что прокуратурам Москвы, Ульяновска и Самары было поручено провести проверку обстоятельств ее жалоб и того, что ситуация находится под контролем Генеральной прокуратуры . 17 марта 2020 г. заявительница была дополнительно проинформирована Генеральной прокуратурой, что ее жалоба на бездействие правоохранительных органов в ответ на ее сообщения о совершенных в отношении нее преступлениях вместе с жалобой депутата Государственной Думы Оксаны Пушкиной рассмотрены и что прокуратурам Ульяновской и Самарской областей даны инструкции для организации проверки сведений, содержащихся в жалобе заявительницы .
21 Действительно, Генеральная прокурора оперативно отреагировала на жалобу заявительницы. Без сомнения, важную роль сыграло то, что она сопровождалась обращением депутата Государственной Думы. Однако, несмотря на это, последующие отказы в возбуждении уголовных дел на региональном уровне в Москве, Ульяновской и Самарской областях показывают, но на практике это не дало никаких изменений.
Раздел 2. Общие меры: рекомендации
22 В деле «Володина против России» Европейский суд сделал следующие выводы относительно правовой базы России в отношении домашнего насилия: «Российская правовая база, в которой отсутствует определение домашнего насилия как отдельного состава или как отягчающего обстоятельства других составов преступлений и установлен минимальный порог тяжести телесных повреждений для уголовного преследования в порядке публичного обвинения, не отвечает требованиям, составляющим неотъемлемую часть позитивного обязательства государства создать и эффективно применять систему, которая наказывает все формы домашнего насилия и обеспечивает адекватные гарантии безопасности его жертвам» .
23 В частности, Суд был поражен отсутствием какого-либо механизма, аналогичного «запретительному» или «охранному судебному ордеру» в российском законодательстве: «В России по-прежнему не принято законодательство по борьбе с домашним насилием и отсутствуют в какой-либо форме сдерживающие или охранные ордера, ясно демонстрирует, что действия властей в настоящем деле не были простым недочетом или задержкой в решении проблемы насилия в отношении заявительницы, но стали результатом нежелания признавать серьезность и масштабы проблемы домашнего насилия в стране и его дискриминационного воздействия на женщин…»
A. Что должны сделать власти
24 Что касается общих мер, то власти обязаны оценивать и изменять действующее законодательство и существующую практику, чтобы сделать их эффективными для предотвращения и наказания за насилие в семье, а также в обеспечении защиты жертв.
25 В частности, заявительница утверждает, что Россия должна оценить и изменить следующие недостатки своей правовой базы:
1 Нет определения «домашнего насилия» и юридического консенсуса в отношении объема действий, которые могут подпадать под него.
2 Такие формы домашнего насилия, как сталкинг/преследование, экономическое и психологическое насилие, не подлежат наказанию согласно каким-либо законодательным положениям.
3 Нет конкретного уголовного положения, направленного на защиту жертв домашнего насилия и преследование правонарушителей, которое бы должным образом учитывало особенности и динамику домашнего насилия.
4 Существующие положения уголовного законодательства предусматривают государственное преследование за насилие в публичной сфере, в то время как насилие в семейной сфере (незначительный вред здоровью, повторное нанесение побоев и первый случай побоев) отнесено к категории частного обвинения, которое накладывает чрезмерное бремя на жертв и часто приводит к повторяющимся психологическим травмам жертвы.
5 Российское законодательство устанавливает минимальный порог тяжести телесных повреждений, необходимый для возбуждения уголовного дела.
6 Пострадавшим не могут быть выданы охранные/запретительные судебные ордера из-за отсутствия таких мер по законодательству РФ.
26 Без какого-либо законодательства, определяющего домашнее насилие, и без каких-либо положений или указаний вышестоящих судов или следственных органов о том, как следует применять существующие положения российского уголовного и процессуального законодательства с учетом гендерных аспектов, жертвы домашнего насилия сталкиваются с непреодолимыми препятствиями для получения средств правовой защиты. Отношение правоохранительных, следственных и прокурорских органов в России характеризуется абсолютным отсутствием понимания и знания динамики домашнего насилия, его систематического характера, различных форм физического или психологического насилия, присущих ему рисков и последствий.
B Что власти делают
27 После декриминализации домашнего насилия в 2017 г. развернулась интенсивная общественная дискуссия о необходимости усиления защиты жертв домашнего насилия. Этой дискуссии способствовали несколько громких дел, в том числе постановление «Володина против России». После оглашения постановления несколько высокопоставленных российских политиков заявили, что, наконец, пора принять закон о домашнем насилии .
28 В ноябре 2019 г. проект законопроекта о домашнем насилии был опубликован для общественного обсуждения . К сожалению, положения законопроекта носят регрессивный характер, и в случае его принятия закон не защитит жертв домашнего насилия и, безусловно, исключит из сферы его действия любого человека в ситуации, аналогичной делу «Володина против России».
29 Законопроект определяет домашнее насилие как умышленное деяние (действие или бездействие), причиняющее или содержащее угрозу причинения физического, и (или) психического страдания, и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления» . Таким образом, определение «домашнего насилия» в действующей редакции законопроекта полностью исключает из правовой защиты все виды физического насилия (побои, телесные повреждения и т. д.), поскольку эти виды насилия всегда содержат элементы административного правонарушения или преступления. В законопроекте не устанавливаются и не определяются другие формы домашнего насилия (физического, психологического, сексуального, экономического), нет определения преследования, а также не определены права жертв. Законопроект исключает из сферы его действия лиц, живущих в незарегистрированном браке, или тех, кто состоит в интимных отношениях или в отношениях свиданий. Хотя законопроект предусматривает охранные/запретительные ордера для пострадавших, они не включают ограничения на физическую близость к пострадавшим. Кроме того, ответственность за их нарушение ограничивается штрафом. Законопроект также не предусматривает обязательных программ обучения для сотрудников полиции, прокуратуры и других лиц, которым будет поручено исполнение закона.
30 Накануне пандемии Covid-19 в России, несмотря на подтвержденную и задокуметированную обеспокоенность сигналами о всплеске домашнего насилия в России (как и по всему миру), российские законодатели, тем не менее, решили отложить обсуждение закона о домашнем насилии до «окончания пандемии». Высокопоставленный российский политик сказал, что «не думает о каком-то всплеске домашнего насилия во время изоляции. Семьи, наоборот, вместе переживают этот трудный период» .
C Российская политика в отношении домашнего насилия
31 На политическом уровне в России Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2017–2022 гг. и План действий по реализации стратегии — единственные два стратегических документа федерального уровня, в которых прямо рассматривается проблема насилия в отношении женщин с особым вниманием к домашнему( «семейному») насилию и сексуальному насилию. В политике не упоминается, что насилие в отношении женщин порождается неравенством и дискриминацией; скорее, Национальная стратегия описывает насилие в отношении женщин как признак социального неблагополучия и характеризует его как проблему, проистекающую из злоупотребления психоактивными веществами.
32 В экспертном отчете Совета Европы говорится: «Этот подход узок и не учитывает тот факт, что насилие в отношении женщин отражает неравенство, которое принимает множество форм, и, более того, что насилие в отношении женщин укореняет дискриминацию. Ни Национальная стратегия, ни План действий не содержат определений таких понятий, как “насилие в отношении женщин” или “насилие в семье”, которые указывали бы на признание контекста, в котором совершается насилие в отношении женщин, и не учитывали бы опыт пострадавших от насилия. Нет государственной политики, направленной исключительно на преодоление насилия в отношении женщин или домашнего насилия. Более того, пока законопроект ожидает утверждения, в российском законодательстве нет определений насилия в отношении женщин или домашнего насилия. Фактически словосочетание «насилие в семье» встречается только в федеральном законе о предоставлении социальных услуг, но без определения этого термина» .
33 В порядке исполнения Национальной стратегии действий в интересах женщин и, в частности, для совершенствования законодательства о предупреждении насилия в семье был создан Координационный совет. Однако за более чем два года этот Совет заседал только один раз.
34 Два мероприятия из Плана действий по реализации Национальной стратегии действий Российской Федерации в интересах женщин на 2017–2022 гг., которые касаются насилия в отношении женщин (подготовка предложений по предотвращению насилия в отношении женщин и разработка информационных и методических материалов для обучения сотрудников правоохранительных органов, сотрудников медицинских организаций и психологов, помогающих женщинам в кризисных ситуациях) должны осуществляться как федеральными органами (т. е. соответствующими министерствами, Генеральной прокуратурой), так и региональными властями. Однако План действий напрямую не требует при его реализации межведомственного сотрудничества ни между федеральными, региональными и местными уровнями, ни между всеми соответствующими заинтересованными сторонами на любом уровне .
Раздел 3. Предлагаемые вопросы для Российской делегации
Вопросы по индивидуальным мерам
1 Почему множество эпизодов нападений и других преступлений, совершенных против заявительницы, не были объединены в одно расследование?
2 Почему соучастник похищения и вывоза заявительницы из Москвы в январе 2016 г. не был установлен и допрошен?
3 Почему преступник, личность которого была указана заявительницей, не был установлен властями и не был допрошен?
Вопросы по мерам общего характера
1 Когда в России ожидается возврат к обсуждению законодательства о домашнем насилии на национальном уровне?
2 Какие изменения Россия предвидит в своей Национальной стратегии действий в интересах женщин в соответствии с завершением проекта Совета Европы «Сотрудничество в реализации Национальной стратегии действий Российской Федерации в интересах женщин на 2017–2022 гг.»?